Римский мир II в. н.э. в послевоенной историографии
Римский мир II в. н.э. в послевоенной историографии
Жебелевские чтения-2 Тезисы докладов научной конференции. 26-27 октября 1999 г.
1. Целью доклада является рассмотрение некоторых общих тенденций рассмотрения проблем истории Империи II в. н.э. и ее расцвета в эпоху Антонинов.
2. В историографии XIX века и 1 половины XX века период правления династии Антонинов обычно рассматривается как время расцвета Римской Империи. Этот расцвет характеризуется, вероятно, наивысшим уровнем экономического развития Империи, смягчением социальных и классовых антагонизмов, относительно мирными отношениями между императором и сенатом, балансом во внешней политике и отсутствием внешне- и внутриполитических кризисов (по крайней мере, по сравнению с I и III вв. н.э.), а также- максимальным развитием городской цивилизации и расцветом культуры, которая приобретает интернациональный характер. Это отношение к эпохе Антонинов (от Траяна до Антонина Пия) прослеживается в историографии XIX века, а затем и в историографии 1 половины XX века (Т. Момзен, Э. Ренан, М.И. Ростовцев, Г. Стевенсон, Л. Омо, Ж. Каркопино, М. Чарсуорт, М. Хэммонд). В целом оно выражено и во многих исследованиях 2 половины XX века (В. Сестон, М. Меттингли, Ч. Старр, П. Пти и др.), а также- в общеисторических трудах (А. Тойнби).
3. Исследователи идеологии принципата отмечают расцвет творческой свободы, примирение императорской власти со стоической доктриной оппозиции, превращение стоицизма в господствующую доктрину, относительно мирное сосуществование между традиционными римскими и новыми, в основном, восточными культами, появление такого явления, как греческое возрождение. В целом, эта тенденция к рассмотрению преимуществ римского мира продолжает, вероятно, оставаться господствующей и в последующей историографии.
4. Эти тенденции в более сдержанном тоне отмечает и советская историография (исследования Е.М. Штаерман, Е.С. Голубцовой, Ю.Б. Циркина, И.С. Свеницкой, Г.С. Кнабе и др.) для которой время Антонинов также является временем расцвета Империи. Вместе с тем, отечественная историография показывает сложные отношения антониновской эпохи: сохранение, хотя и в смягченной форме, классовых и социальных противоречий, наличие романизированных, малороманизированных и нероманизированных областей в различных провинциях Римской Империи, рост латифундиального хозяйства в ущерб виллам и мелкой собственности, сохранение многих традиционных противоречий в идеологии Империи, начало распада римских традиционных ценностей в конце периода Антонинов.
5 Сущность антониновского мира часто характеризуется исследователями как период равновесия и обеспечение баланса между императорской властью, основанной на положении "личной монархии", и новой бюрократической монархией Траяна и Адриана, время наличия баланса между высшими сословиями, сенатом и всадничеством, и, соответственно, сенатским и внесенатским аппаратами. Также отмечается стабильность валютной системы Империи, социальное равновесие между италийской и разными группами провинциальных элит, аристократией и богатыми представителями всадничества и вольноотпущенников, городом и сельской местностью. Во многом этот успех Империи II века был вызван правовым уравнением италиков и провинциалов, социальным продвижением италиков из провинции. Нарушение равновесия было связано с усилением давления варваров извне, упадком городской жизни и связанной с ней романизации, ростом мистических культов и настроений. В этих исследованиях преобладает идея внешнего давления как причины кризиса, тогда как сама система Империи была достаточно стабильна и могла поддерживать себя на должном уровне.
6 В послевоенной западной историографии наметились и тенденции к некоторому пересмотру этой картины общеимперского процветания (например исследования Р. Мак Маллена и Р. Броутона), в которых показано наличие оппозиции внутри Империи, ограниченность возможностей взаимодействия разных слоев римского общества, нестабильность жизни и отсутствие политического равновесия. Возражения против идеализации "римского мира", заключаются в характеристике классовых противоречий общества (в том числе, принятии некоторых марксистской историографии), оценка власти императоров как системы авторитарного правления, конкретной оценке отдельных правлений. Критика pax Romana также характерна для исследований, посвященных истории христианства этой эпохи, которые рассматривают восстания в Иудее и восточных провинциях и преследования христиан. Существуют разногласия и в оценке военно- стратегических проблем Империи. Наконец, еще одной характерной чертой послевоенной историографии является тенденция к рассмотрению III- IV вв. н.э. не только как времени упадка, но и как времени сохранения некоторых традиций II века (мнение Й. Фогта и других исследователей).
7. Возражения против тезиса о балансе императорской власти и сената, вероятно, наиболее отчетливо выражены в исследованиях Б. Парси. По мнению автора, республиканизм, стоицизм и занятие принцепсами традиционных республиканских должностей были пропагандой, скрывающей аристократическое правление, а императорская власть не зависела от сената не только реально, но также и в правовом отношении, тогда как за идеей "правления лучшего" скрывался реально существующий монархический принцип. Противники различных вариантов "теории диархии" также отрицают, что императоры всерьез принимали идею стоического правления, считая, что их власть была абсолютизмом, не ответственным перед сенатом и народом. В отличие от М. Хеммонда и других сторонников теории "либерального принципата", сторонники этой точки зрения считают, что полная реализация абсолютизма происходит уже в эпоху Августа, а не во времена Северов, и сохраняется в антониновскую эпоху.
8. Другие исследователи склонны принимать многие положения монархической теории с учетом традиционных теорий "двоевластия" императора и сената или, по крайней мере, их взаимозависимости. Так, исследования, посвященные проблеме отношений императора и сената (П. де Франчиши, А. Гренцхойзер, Р. Тальберт, Ф. Миллар, А. Джунз), показывают, что при всем полновластии императора и развитии внесенатского аппарата, во II в. н.э. отношения императора и сената были более сложными, когда сенат продолжал принимать участие в выработке основных принципов государственного управления и принятия конкретных решений по вопросам внешней и внутренней политики, политики в области финансов и религии. Сохранялось также и сенатское законодательство, а ближайшем окружением принцепса продолжали оставаться сенаторы. Оттеснение сенаторов всадниками и либертами окончательно происходит только ко времени Северов, хотя и тогда оно не осуществилось в полной мере.
9. Оценки конкретных правлений императоров II в. н.э. также отмечены достаточно сложными тенденциями. Так, исследование принципата Траяна развивалось в сторону перехода от концентрации на структуре власти к специальным социологическим исследованиям. Определенной тенденцией является рассмотрение преемственности между правлением Траяна и временем Флавиев (Т. Дори, В. Плекет, К. Уотерс, Д. Кинаст и др.), причем, исследователи даже не склонны принимать во внимание клятву не казнить сенаторов и ее выполнение принцепсом. Можно отметить усиление дискуссий вокруг проблем императорского контроля над провинциями и городами, вопроса о том, насколько Империи удалось решить проблему управления ими, не подавляя городскую свободу. Более сложной становится оценка военных кампаний Траяна и их последствий, когда при сохранении более традиционных точек зрения о необходимости, неизбежности и успешности внешней политики, она оценивается и как экспансионистская и имевшая тяжелые финансовые и политические последствия ( обзоры в исследованиях П. Пти и К. Уотерса). Так или иначе, для послевоенной историографии характерно большее внимание к проблеме мотивов сторон в развязывании войны, и, вероятно, более сложное понимание ее трагичности и разрушительности для цивилизации. Исследователи в послевоенный период также более склонны видеть в кампаниях Траяна не только неожиданное развитие экспансии, но и продолжение политики Юлиев- Клавдиев и Флавиев, а также отмечают то обстоятельство, что как Дакия, так и Парфия, могли организовать вторжение в римские провинции.
10. Сравнительно более традиционна оценка правления Адриана как расцвета Империи, хотя тенденции к более критическому восприятию "антониновского мира"распространяются и на него. Вероятно, в послевоенной историографии устанавливаются тенденции показывать различия политики Траяна и Адриана в отношении к внешней экспансии и эллинизации, подтверждая тезис о значительных переменах, происшедших в это время в строну разрыва с римской традицией. Более детальным стало рассмотрение восстания Бар- Кохбы и его трагических последствий. Можно отметить большее, чем ранее, внимание к правлению Антонина Пия, которое характеризуется как известная утрата Империей своих позиций и время значительной напряженности (Г. Пфалум).
11. В послевоенной историографии более детально рассматриваются проблемы отношения христианства и Империи и отражение в них не только отношения к христианству, но и общих закономерностей развития антониновской Империи. Достаточно общей является тенденция к анализу правовой стороны преследований христиан, представление о христианстве как о сложном и разнородном идейном течении, мнение о наличие достаточно устойчивых противоречий между христианами и частью языческого общества (В. Шерфке, С. Бенко), а также- точка зрения, что гонения не только (и не столько) инициативой властей, сколько движением со стороны местных властей и части народных масс, которое власти скорее пытались упорядочить (П. Керецтес). Вместе с тем, преследования христиан рассматриваются и как показатель нестабильности "антониновского мира".
12. Оценивая особенности экономического и социального развития Римской Империи в эпоху Антонинов, историография 2 половины XX века продолжает отмечать развитие городской цивилизации высокий экономический уровень римского общества, что было подтверждено и многочисленными археологическими исследованиями. Вместе с тем, в ряде отечественных и зарубежных исследований рассматривается наличие значительных экономических диспропорций между разными областями Империи и различными социальными слоями населения, нерешенность рабской проблемы, даже несмотря на значительное смягчение диспропорций между рабами и свободными и отношений между ними, анализируется тенденции развития латифундиального хозяйства и неспособность колоната заменить рабовладельческий строй, который был основой римской экономики. В качестве одной из причин кризиса многие исследователи отмечают, что упадок городов начался в более романизированных районах, а области менее романизированные и урбанизированные пострадали меньше, тем более, что государство возложили бремя расходов на романизированные области. Отмечается также постепенное уменьшение римской колонизации в эпоху после Адриана. Вероятно, одной из новых идей послевоенной историографии является новая постановка проблемы причин прекращения романизации и резкой дегуманизации общества (исследования Р. Мак Маллена, Е. Свободы, Г. Паккара, Е. М. Штаерман и др.). также отмечается более детальное рассмотрение проблем социально- экономического кризиса, когда исследователи в основном отмечают, что рост инфляции и девальвации монеты хотя и имел место в антониновскую эпоху, был в это время значительно меньше, чем после войн 60-80-х гг. II века. Ставится вопрос о том, в какой степени городская цивилизация середины II в. н.э. была обеспечена экономическими возможностями государства (Р. Ремондон).
13. В целом, в исследованиях различных школ послевоенной историографии можно отметить тенденцию не только факторы процветания, но и теневые стороны "римского мира" (нерешенные социальные проблемы, проблемы жизни угнетенного населения Империи, протесты против "римского порядка", выражаемые в разных формах и разными социальными силами (рабами, беднейшим городским и сельским населением, жителями менее романизированных областей, религиозными меньшинствами, включая христиан)). Заметен интерес к национальным отношениям в Империи, как их взаимодействию (консолидация правящих элит, взаимодействие между разными слоями населения Империи в Риме и провинциях), так и к оппозиционным проявлениям (проявлению негативного отношения к Риму и римлянам, противоречиям между Западом и Востоком Империи, провинциальным восстаниям и т.п.). в качестве другой тенденции можно отметить постановку в новом плане проблемы отношения римского мира II в. н.э. к последующим эпохам и большой интерес к проблеме идеализации римского общества антониновского периода. Можно отметить, что если III в. н.э. все же достаточно определенно рассматривается как время упадка, то вопрос о соотношении экономического уровня Империи I и II вв. н.э. решается менее однозначно, и исследователи указывают, что многие экономические успехи антониновского времени уже были достигнуты в I в. н.э.
14. Несмотря на уточнение ряда проблем "антониновского мира", традиция рассмотрения его как наиболее благополучного периода римской истории во многом сохранилась (М. Хеммонд, Ж. Беранже и др.). исследователи указывают на наличие многочисленных механизмов, которые регулировали функционирование общества, отмечая, что наличие кризисных симптомов все же характерно для времени после 60-80-х гг. II века и было вызвано, прежде всего, варварским вторжением.
