Друзья принцепса: общественный статус и отношение к власти
1. Сподвижники и друзья - это традиционный круг лиц, составляющих ядро партийных группировок в Древнем Риме. Каждый знатный римлянин и в частной жизни, и на форуме находился в окружении свиты, которая состояла из propinqui, amici, hospites, clientes и servi. Это была своего рода "армия поддержки", наличие или отсутствие которой определяло политический вес римского аристократа.
2. Победы Октавиана Августа в гражданской войне, приведшая к утверждению в Риме de facto режима личной власти, положила конец политическому соперничеству знати, и соответственно дружеские союзы римских аристократов потеряли характер политических альянсов, ограничиваясь сферой частной жизни и философского досуга. Следует заметить, что придворные "партии" времени правления Тиберия, возникавшие вокруг предполагаемых наследников принцепса, строились еще как традиционные амикальные группы.
3. Совершенно особое положение в римском обществе времени Августа и Тиберия приобретает дружеское окружение принцепса. Пользуясь правом рекомендации кандидатов на выборах, принцепсы обеспечивали тем, кто входил круг их друзей, высшие должности в системе магистратур и именно им доверялись самые ответственные поручения в провинциях. Все важнейшие посты в Римском государстве замещаются ближайшими друзьями принцепсов. Даже сама по себе близость принцепсу, титул его друга, обеспечивали человеку влиятельное положение в обществе. Таковы были Меценат и Саллюстий Крисп. Последний стал особенно близок к Августу после смерти Мецената и, будучи другом Тиберия, "превзошел могуществом многих", хотя и оставался во всадническом сословии (Tac. Ann., III, 30).
4. Внешняя сторона политики протекционизма не вызывала острого недовольства в римском обществе, так как она вполне укладывалась в традиционные рамки представлений об обязательствах дружбы. Содействие другу в достижении магистратуры, консулат в паре с другом или клиентом, защита друга в суде - все это относится к обязательствам дружбы, к таким основам ментальных добродетелей римского гражданина, как fides и gratia. Однако верность дружеским связям была второстепенной по отношению к верности civitas. Октавиан Август, претендующий быть живым воплощением идеального образа vir bonus, не забывал об этом обстоятельстве. Светоний отмечает: "Друзей своих он хотел видеть сильными и влиятельными в государственных делах, но при тех же правах и в ответе перед теми же законами, что и прочие граждане" (Suet. Div. Aug., 56, 3). И далее приводится показательный пример с другом Августа Нонием Аспренатом, обвиненным в отравлении. Все поведение Августа, связанное с этим судебным процессом, продумано с расчетом на общественное мнение и построено так, чтобы соотнесение его с традицией представило принцепса в самом выгодном для него свете (ibid., 56, 3). Император Тиберий был более откровенен в своем покровительстве друзьям. Назначения, почести, которые определял им сенат и сам принцепс, аргументировались довольно часто именно фактором дружбы и личной преданности императору (Suet. Tib., 42; Tac. Ann., IV, 15).Звание друга императора позволяло также избежать судебного преследования, и, более того, инициаторы обвинения в таких случаях сами подвергались судебному наказанию (Tac. Ann., IV, 29; VI, 5, 7).
5. Среди друзей Октавиана Августа выделяются фигуры Марка Агриппы и Элия Сеяна. Оба ыбли ближайшими друзьями и сподвижниками принцепсов и занимали в общетсве столь высокое положение, что были близки ктому, чтобы стать соправителями и наследникаи власти. После окончания гражданской войны Агриппа проходит все ступени сенаторской карьеры, начиная с эдилитета. Обладая огромным состоянием, он тратил значительные средства на общественные постройки. Нет сомнения, что Агриппа сознательно стремился к тому, чтобы приобрести репутацию наилучшего из граждан, и что его амбиции шли гораздо дальше, чем быть только вторым человеком в гомударстве. Обида,с которой Агриппа воспринял женитьбу Марка Клавдия марцелла на дочери Августа Юли, открывшую династические планы Августа, свидетельствует о его далеко идущих планах. Посте смерти Марцелла Агриппа прочно занимает место соправителя и наследника принцепса. В 12 г. до н.э. смерть прервала его головокружительную карьеру.
Та же схема прослеживается и в развитии отношений префекта преторианской гвардии Луция Элия сеяна и императора Тиберия. Но Сеяну, как и Агриппе, не суждено было стать неследником принцепса. Его карьера оборвалась неожиданно и трагически: он был казнен по обвинению в заговоре. Очевидно, что дружеский союз с принцепсом подхлестывал амбиции честолюбивых любдей, тем боле, что официальное определение нового режима как respublica restituta лишала принцепса легитимного механизма передачи своей власти по наследству. Однако и Август, и Тиберий хотели придать этой власти династический характер, поэтому амбиции друзей создавали напряжение в отношениях, разрешавшееся в лучшем случае охлаждением, а в худшем - катастрофой. Интересно, что в случае с Сеяном общественное мнение осуждало Тиберия за чрезмерное вохвышение друга в ущерб прямым наследникам. В глазах римского общества времени правления Юлиев-Клавдиев кровное родство с божественным Августом имело особое значение при определении преемника власти.
6. Дружеское окружение принцепов I в. н.э. сохраняло характер частных отношений. Показательно, что, создавая совет принцепса, Август не пошел по пути придания традиционному в быту римской аристократии совету друзей статуса официального института власти. Акция такого рода была бы воспринята обществом как свидетельство установления тиранического режима. Созданный Августом совет избирался из состава сената по жребию на полгода и ни в коей мере не мог ассоциироваться с советом друзей. Император Тиберий упразднил этот орган и де2йтсвующий при енм совет приобратает частный квазидружеский характер (Suet. Dio, LVII, 7, 2).
7. Дружеское окружение приинцепса в период раннего принципата не приобретает характера официаьлного института, оставаясь областью частной жизни принцепса. Amicitia в данном случае в силу очевидного неравенства сторон прикрывает отношения, близкие по характеру к олтношениям патрона и клиента. Использование принцепсом древнего обычая отказа от дружбы в новых условиях означало не только удаление от двора и конец карьеры, но часто и конец жизни впавшего в немилость (Tac. Ann., III, 24, 3; VI, 9. 2; VI, 29, 1-2; Suet. Div. Aug., 66, 2; Cass. Dio, LVIII, 29).
