ГЛАЪА 1. РОЖД€НИ€ РЕСПУБЛИКИ — С/4мый удивительный МИФ РИМ/1 510 г. до н. э. ...различают три формы государствен¬ного устройства, из которых одна имену¬ется царством, другая — аристократией, третья — демократией... несомненно, со¬вершеннейшей формой надлежит при¬знать таковую, в которой соединяются особенности всех трех форм, поименован¬ных выше. Полибий Некоторых читателей удивит название этой главы. Что такого удивительного в создании республики? Что такого мифического случилось две с половиной тысячи лет назад в маленьком городке на берегу Тибра? Ни грандиозных побед, ни великолепных строений. Нет, всего лишь была
предложена политическая схема МОНАРХИЯ — АРИ-СТОКРАТИЯ — ДЕМОКРАТИЯ. Утверждение, что монархия ведет к тирании, аристо-кратия вырождается в олигархию, а демократия закан-чивается анархией, стало трюизмом отнюдь не в наше время. Мысли о том, что соединение этих трех частей в единое целое — лучшая форма правления, можно найти у Полибия и Цицерона. Вопрос упирается в то, как эту довольно сложную схе¬му осуществить. Римляне, создавая свою республику, справились с за-дачей. Полибий, рассуждая о политической триаде, имеет в виду именно римскую форму правления. К этой схеме, изведав все прелести абсолютизма, так и не дождавшись справедливых и мудрых монархов, по прошествии мно¬гих веков вернулся наш мир. И ничего лучшего пока не придумали. МОНАРХИЯ (президент, премьер-министр) — АРИ-СТОКРАТИЯ (верхняя палата парламента, сенат) — ДЕ-МОКРАТИЯ (нижняя палата парламента, палата пред-ставителей). Именно по этой схеме построены властные структуры современных демократических государств. Встречаются, разумеется, такие приятные дополнения как король, исполняющий церемониальные обязанно¬сти — если не штришок, то золотой орнамент на сложном здании государственной власти. Отцы-основатели Соеди¬ненных Штатов, создавая свою конституцию, предвари¬тельно проштудировали Полибия. К сожалению, в наши дни мысль, что эта схема универ-сальна, еще не стала трюизмом. Римская конструкция выглядела так: высшая (царская власть) перешла в Республике к двум консулам. Оба кон¬сула имели равную власть, среди них не было ни первого, ни второго. Пребывая в Городе, они вершили суд. Обычно один занимался мирными делами, другой — воевал. Если консулы вместе отправлялись в поход, то командовали по очереди. Каждый мог опротестовать решение другого.
Должность консула — выборная. Избирались консулы народным собранием. Римская аристократия — это сенат, первоначально со-стоявший только из патрициев, куда впоследствии после долгой борьбы за свои права были допущены плебеи. Рим-ский сенат не был выборным органом. Поначалу сенаторов назначал консул, затем — с 443 г. до н. э. — списки сена¬торов составляли цензоры, в более позднее время в сенат попадали после занятия должности квестора4. Из списков сената цензоры могли исключить любого за недостойное поведение. И, наконец, демократия — власть народа в прямом смысле этого слова, потому что решения принимались всеми гражданами в комициях (народном собрании). По¬скольку тайны голосования не существовало, то большое значение имело, как проголосует первая призванная к го¬лосованию центурия. Если большинство в центурии про¬голосовало за одну из кандидатур, то считалось, что вся центурия проголосовала «за». Аналогично считались го¬лоса при голосовании по трибам. В чрезвычайных обстоятельствах для выполнения определенной задачи консул мог назначить диктатора (но не более чем на пол года). Диктатор выбирал себе помощ¬ника — так называемого начальника конницы. Все граждане имели право апеллировать к народу. Од-нако в политическом устройстве Рима не все было про-работано и продумано. Эти недоработки сыграли в более поздние годы Республики роковую роль: судебная власть не была отделена от законодательной и исполнительной — и сенат судил, и народ, и консулы звали в суд, и диктатор мог любого осудить и казнить, и народные трибуны имели право даже консула отправить в тюрьму. Не было в Риме и прокуроров. Любой гражданин мог выступить обвини¬телем. Во времена Империи обвинители превратились в алчных и кровожадных доносчиков, и перед этим подлым племенем дрожали все. Но до тех лет еще далеко. * Квестор — помощник консула в финансовых и судебных делах.
Четвертой власти в Риме не было. Зато было обществен-ное мнение, нередко формировавшееся под воздействием пламенных речей народных трибунов, «абсолютное право которых соответствовало в римской демократии свободе печати в современных государствах». (Г. Ферреро). Коллегиальность — основной принцип римского управ-ления. Никто ничего не решал в одиночку, за исключени¬ем тех случаев, когда власть на шесть месяцев получал диктатор. После сложения с себя полномочий любой магистрат мог быть привлечен к суду. Бывшие консулы и бывшие диктаторы обязаны были отвечать за свои действия. Зва¬ние сенатора не гарантировало судебной неприкосновен¬ности. Высшая государственная власть в Риме принадлежала только народу, народ как бы передавал на время высшую власть (империй) старшим магистратам посредством вы-боров или особым законом в куриатных комициях. Итак, Брут добился изгнания Тарквиния Гордого. Кого же избрали консулами* в тот знаменательный год, когда был изгнан Тарквиний? (510 г. до н. э.) Разумеется, Брута и избрали. Кого же еще. На пару с пострадавшим Луцием Тарквинием Коллатином. Первым делом Брут, получив высшую верховную власть, заставил граждан присягнуть, что они никогда не потерпят в Риме царей. Потом пополнил сенат до трехсот человек, ибо сенат сильно поредел за годы тирании. После чего Брут решил избавиться от Коллатина. Ведь он был родственником Тарквиниев. Вдруг Коллатин тоже возжаждет царской власти! На этом основании Брут пред-ложил изгнать своего товарища по консульству из Города. Правда, тому разрешено сохранить имущество. Коллатин был ошарашен, унижен, но сделать ничего не мог. Рас¬судив, что выбирать ему практически не из чего (второй вариант — это опять же изгнание, но уже без имущества), Здесь и далее используется термин «консул», хотя в первые годы Республики высшие должностные лица назывались преторами.
собрат Брута по должности собрал все свое добро и отпра-вился в городок Лавиний. А Брут не унимался: в Риме еще оставалось немало родственников изгнанного царя. Консул добился, чтобы по решению сената народ изгнал всех, кто принадлежал к роду Тарквиниев. Демократия — это власть народа. И значит она такова, каков народ, эту власть осуществля¬ющий, не лучше и не хуже. Как любая власть она бывает очень несправедливой. Вместо Коллатина консулом стал Публий Валерий. Но от попыток реставрации монархии такое решение Рим не обезопасило. В Городе было достаточно людей, ко¬торым власть царя казалась если не более справедливой, то куда более удобной, чем республиканская. Изгнанно¬му царю не так уж трудно было найти сторонников среди знати. Тем временем от Тарквиния Гордого в Рим прибы¬ли послы — якобы требовать принадлежащие царю вещи. Сенат долго не мог решить этот вопрос. Собственность, с одной стороны, надлежало отдать, но, с другой стороны, изгнанный монарх мог использовать возвращенные сред¬ства для организации похода на Рим. Однако и присвоить царское добро сенат не решался — слишком походило на грабеж. Пока сенаторы спорили, царские послы вербова¬ли сторонников. Будучи людьми обстоятельными и же¬лая действовать наверняка, дабы обеспечить Тарквинию надежный успех, послы стали требовать от сторонников монархии письменных свидетельств преданности. И те — как неосмотрительно! — согласились такие письма к из¬гнаннику написать Участников заговора выдал раб. Среди заговорщиков были и взрослые сыновья консула Брута. Брут, не дрог¬нув, казнил сыновей. Да, именно так — «не дрогнув». Вот как описывает Плутарх эту сцену: ликторы «схва¬тили молодых людей, сорвали с них одежду, завели за спину руки и принялись сечь прутьями, и меж тем как остальные не в силах были на это смотреть, сам консул, говорят, не отвел взора в сторону, сострадание нимало не смягчило гневного и сурового выражения его лица — тя-
Р€СПЧБЛИКЛ 41 желым взглядом следил он за тем, как наказывают его детей, до тех, пока ликторы,, распластав их на земле, не отрубили им топорами головы». Затем царское добро было отдано на разграбление рим-лянам, чтобы преступление сплотило, и отныне все жите¬ли Города считались в глазах бывшего царя мятежника¬ми, каждый стал врагом изгнанника. Тарквиний, набрав среди этрусков войско, двинулся на Рим. Консулы выступили ему навстречу. Была жестокая битва, победа оказалась спорной, бесспорно одно — Брут по-гиб во время битвы, а Валерий объявил себя победителем. Сенат в республиканском Риме Сенат, созданный Ромулом как совещательный орган, в республиканское время приобрел важное значение. Пополнение сената проводилось ежегодно консулами, а с 312 г. до н. э. — раз в пять лет особыми магистрата¬ми — цензорами. Цензоры получили право и на исключе¬ние сенаторов из списка. В состав сената включались после окончания своей магистратуры консулы, преторы, эдилы, квесторы, а затем и народные трибуны. В начале республиканского периода сенаторами могли уже стать и представители плебейских родов. Но они не имели права проводить ау¬спиции\ не могли быть интеррексами**, не принимали участия в обсуждении вопросов повестки дня. Совеща¬тельная роль таких сенаторов сводилась лишь к подаче голосов за то или иное предложение. После принятия за¬кона Огульния в 300 г. до н. э. плебеи получили доступ к жреческим коллегиям авгуров и понтификов, а значит, все сенаторы получили равные права. Ауспиции — предсказание бущего на основании наблюдений за поведением птиц. ** Интеррек^ '^ дословно междуцарь, назначался в том случае, если консулы не были избраны.
В среде сенаторов были установлены ранги: первыми в списках сенаторов (в альбоме) стояли бывшие дикта¬торы, цензоры и консулы, затем преторы, эдилы, три¬буны и квесторы. Последними значились сенаторы, не занимавшие прежде должностей. Списки возглавлял принцепс сената — старейший и самый заслуженный че¬ловек. Старшинство имело значение при опросе мнений сенаторов по вопросам повестки дня заседания. Сенат не обладал правом инициативы. Он собирал-ся магистратами (консулами, преторами и, позднее, народными трибунами) и обсуждал только те вопро-сы, что ставил на обсуждение председательствующий. Однако сенатор имел право в своей речи говорить о чем угодно и затрагивать проблемы, далекие от озвученной повестки. Заседания сената проводились либо в курии, либо в храмах, специально освященных для этой цели. Заседа¬ния начинались с восходом солнца, после проведения ау¬спиций. После захода солнца сенат заседать не мог. При голосовании сенаторы имели право поддержать или нет обсуждаемое предложение. Воздерживаться ни¬кто не мог. Голосование проводилось открыто: привер¬женцы предложения собирались возле автора проекта, противники — на другой стороне. Принятое решение вступало в силу, если на него не налагали запрет народ¬ные трибуны. Решение редактировалось и записывалось назначенной для каждого случая сенатской комиссией, доводилось до сведения исполнителей и сдавалось кве¬сторам в архив на хранение. Если на решение народны¬ми трибунами налагалось вето, такое постановление не имело силы закона и считалось лишь суждением сената. Функции сената в период расцвета Римской республи¬ки сводились к утверждению законов, принятых центу- риатными и трибутными комициями, и утверждению магистратов. Сенат ведал вопросами безопасности госу¬дарства, составлял государственный бюджет и вводил налоги, занимался управлением провинциями и перего¬ворами с иностранными послами. Решение о строитель-
Р€СПУБЛНК/1 43 стве храмов и введении новых культов также утверж¬дали сенаторы. Сенат раздавал награды, назначал три¬умфы, давал гражданство, утверждал контракты на эксплуатацию лесов и рудников. При возникновении внешней или внутренней опасно¬сти, сенат мог принять специальное решение. Произно¬силась формула: «Да примут консулы меры, чтобы госу¬дарство не понесло никакого ущерба», после чего один из консулов назначал диктатора, а когда должность дик¬татора была упразднена, консулы сами получали чрезвы¬чайные полномочия — высшую военную и судебную власть в Риме, вплоть до права казнить граждан без суда. ГША 2. ПУБЛИКОЛ/1, ГОР4ЦМЙ Коюкс и Мчций Сцеолл Не во власти царей, но во власти свободы находится римский народ. Тит Ливий Итак, после гибели Брута Публий Валерий остался кон-сулом в единственном числе и не торопился с избранием сотоварища. Естественно, что Валерия немедленно стали подозревать в стремлении к царской власти. К тому же он построил на холме богатый дом и свысока взирал на жи¬телей Города. Однако, услышав эти обвинения, Валерий снес прежний дом и построил новый у подножия холма, гораздо скромнее предыдущего. Пока у Валерия не было товарища по должности, консул решил заняться законот¬ворчеством, чтобы никто ему не мешал. Валерий приказал вынуть топоры из ликторских свя¬зок, а ставшие лишь мирным символом власти связки опускать перед народом, когда консул входит в собрание. Валерий отменил налоги, основал казначейство и пред¬ложил народу выбрать двух квесторов (казначеев). Всеми
этими действиями он снискал себе любовь народа и про-звище Публикола, или Попликола (друг народа). После проведения вышеперечисленных реформ Пу-бликола занялся выборами. В товарищи ему избрали пре-старелого Лукреция, отца несчастной женщины, покон-чившей собой, но тот после стольких переживаний умер, и консулом был избран Марк Гораций. Тем временем Тарквиний в Этрурии готовил новую войну. Царь этрусского города Клузия Порсена внял уговорам изгнанника и двинулся с войском на Рим. В Риме нача¬лась паника, срочно послали за хлебом на случай осады к вольскам и в Кумы (город на территории Италии, осно-ванный греками). Государство спешно ввело монополию на торговлю солью. А Порсена был уже близко. Этруски выбили карауль¬ных с Яникула (холм на правом берегу Тибра). Теперь этруски легко могли прорваться на Палатин и Капитолий через свайный мост. Римляне пытались обороняться, но, когда оба консула были ранены в сражении, римляне пали духом и пустились бежать. Только Гораций Коклес снача¬ла с двумя друзьями, а потом один защищал мост, пока за его спиной ломали сваи, отрезая путь неприятелю. Когда мост разрушили, Коклес, как был в доспехах, бросился в Тибр и поплыл на римский берег. По одной версии он по¬гиб в схватке, по другой — был ранен копьем в ягодицу и, наконец, по третьей — спасся целым и невредимым. После отражения первого натиска Порсена перешел к осаде, разбив лагерь на берегу Тибра. Положение было отчаянное. И тогда герой-одиночка решил спасти Рим. Юноша из знатной семьи Гай Муций решил убить Порсену. Однако он действовал отнюдь не безрассудно. Первым делом он явился в сенат и сообщил о своем плане, чтобы сограждане не убили его как пере-бежчика. Потом, спрятав под одеждой меч, он перебрался через Тибр и явился в лагерь этрусков. В тот день как раз происходила раздача денег войску, была толчея, большая неразбериха, рядом сидели царь и писец, оба почти в оди-наковой одежде. Муций, хотя и понимал язык этрусков,
никак не мог решить, кто есть кто, а спросить боялся. Он решил действовать наугад и убил писца. После чего попы-тался вырваться из лагеря, но был схвачен и приведен к царю. Порсена стал грозить пленнику пыткой — что еще может придумать царь? Но Муций, желая показать, что пыток не боится, подошел к жертвеннику, на котором пылал огонь, и держал правую руку над огнем до тех пор, пока царь самолично не оттащил юношу от жертвенника. Пораженный храбростью римлянина (так гласит леген¬да) Порсена отпустил пленника, и с тех пор Гай Муций и его потомки носили прозвище Сцевола, что значит Левша. И если царь этрусков даровал ему жизнь, то римляне в на¬граду за подвиг пожаловали юному герою поле за Тибром. Однако подвиг Сцеволы мало помог Риму. Город был взят (хотя почти все римские историографы пытаются за¬молчать этот факт). По договору с этрусками Рим выдал Порсене заложников, уступил часть земель и обязался употреблять железо только для плугов (!). Однако этруски решили продолжить войну, отправились дальше в Лаций и осадили Арицию. Но осажденным пришла помощь из Кум, и этрускам пришлось убраться восвояси. Интерес¬ный факт: разбитые под Арицией войска вернулись не к себе, а в Рим, что лишний раз подтверждает, что римляне были стороной проигравшей. Скорее всего, условия мирного договора никогда пол-ностью не соблюдались Римом (особенно, насчет железа), ибо уже в 505 г. до н. э. римляне сообщают о победе над сабинянами — консулы отпраздновали триумф. Аконсул Валерий Публиколаумер в 503 г. до н. э., и на похороны ему собирали всем миром. Триумф По легенде, первое шествие, послужившее прообразом триумфа, устроил Ромул. Сначала триумф был частью искупительных обрядов — пролитая человеческая кровь оскверняла воина. Постепенно триумф из культовой це¬
ремонии превратился в светское шествие, хотя и закан¬чивался по-прежнему жертвоприношением. В Риме, в черте городских стен, власть принадлежа¬ла гражданским лицам. Находиться вооруженной армии в пределах священного померия было запрещено. Полково¬дец, прежде чем вступить в Город, должен был сложить с себя властные полномочия командующего. Победитель, ожидая триумфа вместе с войском, оставался за город¬ской чертой и ждал решения сената. Считается, что первым из консулов триумф получил Публий Валерий Публикола, во время церемонии он въе¬хал в Рим на квадриге. Триумф был честью не только для полководца, но и для его воинов, для всего народа. Во времена Республики триумф полководцу давал се¬нат по просьбе победителя. В случае, если сенат проти¬водействовал, триумф полководцу-победителю имело право предоставить народное собрание. Триумф мог по¬лучить полководец, обладавший империем и связанным с ним правом ауспиций, то есть диктатор, консул или претор, одержавший победу в войне. Во II веке до н. э. было принято решение, что для получения триумфа надо пере¬бить не менее 5000 врагов. Точное количество убитых полководец подтверждал клятвой. Триумфатор получал из храма Юпитера Капитолийского специальное облаче¬ние — тунику, расшитую золотыми пальмовыми ветвя¬ми и поверх — тогу, украшенную золотыми звездами. На ноги он надевал позолоченную обувь, а на голову лавровый венок. Лицом триумфатор был красен в прямом смысле слова — лицо покрывали киноварью, как у статуи Юпи¬тера. В момент триумфа триумфатор отождествлялся с самим Юпитером: римляне считали, что боги даровали полководцу победу не за его личные заслуги, а как знак покровительства всему римскому народу. Полководец ехал в запряженной четырьмя конями ко¬леснице. С собой на колесницу триумфатор мог взять ма¬лолетних детей: пусть с детства мечтают о подобной чести для себя. Сзади на колеснице стоял государствен¬ный раб, он держал над триумфатором золотой венок
Юпитера, взятый из храмовой сокровищницы Юпите-ра Капитолийского, и время от времени шептал на ухо: «Оглянись и помни, что ты — человек». Открывали ше¬ствие сенаторы и магистраты, потом шли воины, несу¬щие добычу, изображения взятых городов и покоренных стран, иногда несли произведения искусства, чаще — драгоценную утварь. Далее следовала вереница быков с вызолоченными рогами — животные предназначались в жертву на Капитолии. За быками вели знатных плен¬ников в оковах, (они, в отличие от быков, до Капитолия не доходили; их путь кончался у подножия Капитолий-ского холма — в тюрьме). После триумфа пленного царя или полководца, как правило, ждала казнь: вражеский полководец считался в глазах римлян преступником. Непосредственно перед колесницей шли одетые в пур¬пур ликторы в окружении музыкантов и певцов, вокруг колесницы теснились родственники в белых тогах, а за колесницей шествовали легаты (назначенные сенатом уполномоченные) и военные трибуны, и, наконец, войско триумфатора. Зрители вокруг кричали «О, триумф!», а солдаты распевали язвительные песни — пусть гордость победителя не будет чрезмерной и не раздражит богов. Маршрут триумфа был строго определен: торже-ственная процессия двигалась от Марсова поля через весь Город к храму Юпитера на Капитолии. В начале пути процессия проходила через триумфальные ворота, совершая обряд очищения. На Капитолии триумфатор совершал жертвоприно¬шение. Юпитеру посвящали часть добычи, золотую ко¬рону победителя и венок триумфатор возлагал к статуе Юпитера. Здесь же полководец слагал с себя триумфаль¬ные знаки отличия и возвращал одежду в храм. Первый день триумфа заканчивался пиром на Капитолии. Этот пир давался в честь и людей, и богов. Ведь триумфу боги радовались не меньше людей. Потом еще несколько дней подряд устраивались пиры для воинов и граждан, солдатам раздавали подарки из во¬енной добычи.
Луций Юний Брут. Гораций Коклес. С античного Со статуи. III в. до н. э.. портрета, V в. до н. э. Арка Тита в Риме. I в. н. э. Реконструкция
Во времена императоров триумфальные зрелища растягивались уже не на дни, а на месяцы. Торжества в честь Дакийских побед Траяна продолжались сто двадцать три дня. Воинам были розданы из добычи бо¬гатые подарки. На этих праздниках истребили 11 ООО диких зверей. На аренах дрались 10 ООО пар гладиато¬ров. Последний триумф в Древнем Риме устраивался в 403 г. н. э. в честь победы Гонория и Стилихона над гот¬ским войском. Спава 3. «Упжкние» плевав из Горсш. Появление н/фопных трибунов 494 — 493 гг. по н. э. Так вот каков истории урок: Меняется не сущность, только дата. За Вольностью и Славой — дайте срок! — Через богатства, роскоши, разврата И варварства. Но Римом все объято, Он все познал, молился всем богам, Изведет все, что проклято иль свято... Дж. Г. Байрон Римская республика была государством людей отнюдь не равных. Патриции заседали в сенате, патриции становились консулами, а во время голосования в комициях голоса патрициев были решающими. Так, например, к голосова¬нию первой призывалась триба, которая по данному во¬просу непременно проголосует «как надо». Голосование этой первой трибы зачастую оказывалось решающим. Плебеи, правда, тоже обладали правом голоса, да только голоса их мало что значили. Зато у них было право воевать и умирать за Рим.
ЖИЗНЬ была довольно однообразной — провели зиму, посвятили мертвым малые дары, посеяли, пошли воевать. Вернулись с войны, собрали урожай, отпраздновали и по-беды, и уборку хлеба. Так и год прошел. Воевали побли¬зости от городских стен, что не отнимало много времени. Обычно кто-нибудь нападал на Рим: то эквы, то сабиняне, то вольски. Если никто не являлся из-за рубежей, рим¬ляне отправлялись воевать сами: мстить за «неразумные набеги», так что редкий год обходился без войны. Огорчи¬тельно, но не всегда побеждали: порой противник вытап¬тывал римский урожай, горели дома в окрестностях Горо¬да. Так что для многих и победы оказывались не особенно прибыльными. Однако ясно, что античные историки явно преувеличивали жестокость этих мелких сражений. Дли¬лись такие походы обычно недолго, порой всего несколь¬ко дней. Поскольку римляне чаще побеждали, чем их со¬седи, их потери в сражениях были не велики, население Города росло, несмотря на войны и периодические эпиде¬мии (в войнах принимали участие все граждане, а не про¬фессиональная армия). Отметим еще одну особенность: сколько бы ни по-вторялся римлянами тезис «республика превыше все¬го», жизнь солдат-граждан ценили. Консул мог угодить под суд за то, что во время сражения бросил без помощи один из отрядов. В случае больших потерь победа не ра¬довала. Приведу цитату из Тита Ливия: «Он (консул) до¬был победу, но отнюдь не бескровную. Гибель сограждан принесла больше горя, чем поражение врагов — радо¬сти». Однако чем больше рос Город, чем шире раскиды¬вались его владения, тем более кровавыми становились сражения. А уж когда пришлось столкнуться с армией хорошо обученной и профессиональной, когда действи¬тельно пошла схватка не на жизнь, а на смерть, то есть с Ганнибалом, тогда началась совсем другая война. И дру¬гие потери. Однако вернемся к нашему рассказу. За службу в армии денег в те годы римлянам не платили. Надеяться можно было лишь на добычу и на краткость компании. Ну а если
%в!аа РбСПУБЛИК/1 51 враг вытоптал твои посевы, угнал скот и сжег дом? Тогда выход был один: брать деньги взаймы у ростовщиков. Но с ростовщиками не всем удавалось расплатиться. Выходи¬ло так, что многие попадали в кабалу, оставаясь при этом римскими гражданами и — что самое важное — должны были идти на войну и сражаться за Рим, а возвращаясь, по-падали назад — в подчинение к заимодавцам, под плети и в колодки. Власть имущих такое положение не смущало, зато терпение полусолдат-полурабов иссякло, и все они, как и большая часть плебеев, собрались на форуме, требуя у сената и консулов ответа. Консулами были Аппий Клав¬дий и Публий Сервилий (495 г. до н. э.). Аппий Клавдий предлагал употребить власть, схватить одного-другого, в этом случае остальные сами успокоятся. Сервилий хотел действовать мягче, предлагал искать компромисс, но ка¬кой, и сам не знал. Но тут, как на зло, случилась очередная война. Сервилий предложил должникам, находившимся в кабале, вступить в армию и идти воевать, обещая полную свободу и прощение долгов. Народ кинулся записывать¬ся в армию, война прошла успешно. Но по возвращении данное слово Сервилий не сдержал, Аппий же демонстра¬тивно велел всех должников опять отдать в кабалу. На¬род, быстро сообразив, что властям на них плевать, стал действовать иначе — должников отбивали у заимодавцев, а во время суда устраивали крики и дебош — дабы никто решения суда не слышал. Так прошел в раздорах целый год. «Неслыханная наглость черни», — возмущались се¬наторы. Отговорки всегда находились: «протесты плебе¬ев нарушают целостность государства»; для общего блага надо всем объединиться — и тем, кто закован в кандалы и получает свободу лишь на время, чтобы повоевать и по¬лучить новые раны, и тем, кто заседает в сенате. А потом опять началась война — но никто не стал записываться в войска. Сенат собрался и принялся гадать, что делать. По¬ступило три предложения: 1) Публий Вергиний предлагал обсудить дела только тех, кому Сервий за службу в армии предлагал прощение (дать кое-что кое-кому).
2) Тит Ларций предлагал отменить долговое рабство вовсе (радикалы существуют во все времена). 3) Аппий Клавдий хотел навести порядок. Якобы вся смута не от бед, а от распущенности. «Распустились!», — кричал Аппий Клавдий, — и эхо этого вопля гуляет по миру до сих пор. В результате был избран диктатор Маний Валерий — брат Публиколы. Валерия уважали, плебеи записались в его войско, повоевали с эквами и вольсками, вернулись. Но опять никто не собирался прощать должников. Как видно, сенаторы надеялись, что такая шарманка будет вечной. Ну, тут даже диктатор Валерий разозлился, вы¬ступил в сенате с обличительной речью и досрочно сло¬жил с себя полномочия, потому как данных обещаний выполнить не сумел. Плебеи возмутились. Сенаторы хо¬тели вновь отправить их на войну. Но плебеи поступили по-своему и ушли из города на Авентин. (По другой вер¬сии — на Священную гору, находившуюся в 4-5 км к се¬веро-востоку от Рима). Разбили там лагерь и отказыва¬лись возвращаться. Тактика получила название secessio (удаление). Патрициям ничего не оставалось, как начать переговоры. Результатом этих переговоров было введение должности двух трибунов. Одним из тех, кто способствовал примирению плебеев и патрициев был новый консул 493 г. до н. э. Спурий Кассий. Трибуны — защитники народа Парадокс трибунов: их изображения в истории Рима зачастую похожи на карикатуры. Они все и трусы, и на¬глецы, и пекутся лишь о собственных интересах. Скла¬дывается впечатление, что демократический вождь мо¬жет быть либо шутом, либо вором, иного ему не дано. Ибо он должен думать о благе народа, а о благе народа никто никогда не думает. Поэтому с одной стороны трибуны кричат о правах плебса, с другой — прикидывают, какую выгоду можно извлечь для себя.
Иное дело сенаторы: они пекутся о благе государ-ства — прикрытие куда более солидное, с яркой позоло¬той. Но потом происходит неожиданно метаморфоза: историк меняет свое мнение и начинает писать о плебе¬ях с сочувствием, о патрициях — с гневом. Ну, все, дело дошло до триариев, как говорили римляне. Значит, царя¬щая повсеместно несправедливость сделалась вопиющей. Именно в такой момента появлялся народный трибун- герой: Ицилий или Гракх. Народные трибуны представляли интересы плебе¬ев и выбирались только из их числа. Сначала трибунов было двое, потом — пятеро (с 471 г. до н. э.), потом — де¬сять — (с 457 г. до н. э.). Поначалу они оказывали толь¬ко помощь плебсу, запрещая отдельные законы консулов и сената. Но вскоре они начинают вмешиваться во все действия должностных лиц и накладывать вето на решения друг друга. Во время исполнения своих обязан¬ностей (в течение года, на который они были избраны) народные трибуны обладали сакральной неприкосновен¬ностью. Позднее они стали защищать интересы всей гражданской общины, но народным трибуном мог быть избран только плебей. История Спурия Кассия, патриция и консула, благоволившего к плебеям Консул 502, 493 и 486 гг. до н. э., Спурий Кассий в 493 г. до н. э. способствовал примирению плебеев и патрициев. Во время своего третьего консульства в 486 г. до н. э. он за¬ключил мирный договор с герниками, у которых отобрали две трети земли. Кассий предложил разделить завоеван¬ную землю между плебеями и латинскими союзниками. Просто так, решили патриции, такое предложение Кас¬сий внести не мог, значит сделал это с какой-то целью. За¬чем же отдавать землю обратно герникам, если ее только что отобрали? Все ясно: Кассий заискивает перед плебея¬
ми и союзниками, мечтая о царской власти. Смерть ему! В 485 г. до н. э. Кассий был привлечен к суду и казнен. Но идея раздела земель между плебеями упала на благодат¬ную почву. Началась 20-летняя «война» между патрици¬ями и плебеями за претворение идей казненного Кассия.
