ГЛАВА 6. ЦЕЗАРЬ — потомок ВЕНЕРЫ и СЛУЖИТЕЛЬ МАРСА ГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ (100-44 гг. по н. э.) Дело победителей угодно богам. Лукан Итак, Цезарь победил Помпея. Цезарь сокрушил ре¬спублику. Цезарь остался в истории как самый знамени¬тый римлянин. Однако юность гения не предвещала такой необычной судьбы. Он происходил из древнего патрицианского рода Юлиев, который возводил свою родословную к Юлу Аска- нию, сыну Энея, внуку Венеры. Этот рассказ римлянами воспринимается не более как миф. Несмотря на «боже¬ственное» происхождение патриции Юлии занимали в политической жизни Рима весьма скромную роль. Но, по словам Цицерона, «никто никогда не стал великим чело¬веком без некоего божественного вдохновения», и, несо¬мненно, без помощи Фортуны ничего толкового в жизни сделать не удастся. Однако Фортуна не слишком благо¬волила к Цезарю в юности. Да, характер его был тверд и храбрости ему было не занимать. Да, он получил хорошее образование, прославился как прекрасный оратор. Но разве мало подобных людей было в Риме? Может быть, в самом деле «божественное вдохновение»? Ведь карьера Помпея поначалу выглядела куда более блестящей и к ому же — исключительной. А Цезарь —онс таким тру¬
дом поднимался наверх. И Фортуна не обращала на него внимания. Первый раз он женился по настоянию отца (по другой версии — только помолвлен), но когда отец умер (Гаю Юлию было тогда всего 16), юноша тут же развелся с же¬ной, чтобы заключить союз с Корнелией, дочерью Цинны. Эту женщину Юлий Цезарь очень любил. Сулла, придя к власти, потребовал, чтобы Цезарь развелся с дочерью своего злейшего врага, но молодой человек отказался. Там, где Помпей уступил, Цезарь проявил удивительную твердость. Тогда Сулла конфисковал имущество Цезаря и его жены и внес имя непокорного в проскрипционные списки. Цезарь бежал из Рима и стал скрываться. Укры¬вательство внесенного в проскрипционные списки могло стоить смельчаку головы. Однажды, когда Гай Юлий за¬болел и эго переносили из дома в дом на носилках (оста-ваться в одном доме долго было опасно, вольно или не¬вольно беглеца могли выдать рабы), непокорный юноша столкнулся с сулланским патрулем. На счастье, Цезарь сумел откупиться. Родственники-аристократы ходатай¬ствовали за Цезаря, просили за него и весталки — а к их просьбам обычно прислушивались. Непокорный был про¬щен. Однако упорство из-за такой «мелочи» раздражило Суллу, и диктатор якобы воскликнул: «Ваша победа, по¬лучайте его! Но знайте: тот, о чьем спасении вы так ста¬раетесь, когда-нибудь станет погибелью для дела оптима- тов, которое мы с вами отстаивали: в одном Цезаре таится много Мариев!» (Светоний). Получив «помилование», Цезарь спешно отбыл на Вос¬ток. Здесь он участвовал в штурме Митилен и получил от претора Марка Терма дубовый венок в награду. После это¬го его военная служба продолжалась недолго. Как только Сулла умер в 78 г. до н. э., Цезарь вернулся в Рим. Дума¬ется, многие представляют карьеру Цезаря исключитель¬но как карьеру блистательного полководца, однако это скорее карьера гениального политика, который также об¬ладал гением полководца. В юности его военная служба длилась недолго и не была особенно блестящей — никто
не провозглашал его императором, как Помпея, никто не предоставлял под его команду легионы. Оказавшись в Риме, Цезарь попробовал себя на поприще ораторского ис¬кусства, выступая обвинителем. Он посетил Родос, учил¬ся ораторскому искусству. Примерно в это время он попал в плен к пиратам. Цезарь пробыл в плену 40 дней, но вел себя с разбойниками надменно, читал пиратам вслух свои сочинения, требовал, чтобы те хвалили его стихи, и за¬являл, что у варваров нет вкуса. Он грозил всех распять, как только вырвется на свободу. Пиратов забавляла са¬моуверенность молодого патриция. Но как только доста¬вили выкуп и Цезаря отпустили, смелый аристократ тут же нанял корабли, захватил бросивший у берегов якорь пиратский корабль и приказал распять разбойников, как обещал. Видимо, вернувшись в Рим, Цезарь очень красоч¬но рассказывал эту историю. Итак, Цезарь снова в Риме. Веселье, пирушки, высту¬пления перед народом, произнесение речей, по мелочам нарушение старых порядков. Не слишком значительная должность смотрителя Аппиевой дороги, для поддержа¬ния которой в хорошем состоянии Цезарю приходилось расходовать личные средства, которых у него попросту не было. И в результате 1300 талантов долга (огромная сум¬ма) и первая должность — квестора. Как и полагалось — по достижении 30-летия. Все, как у всех. Если не считать фантастической суммы долгов и репутации неординарно¬го человека, которую он успел уже заслужить. Цезарь получил должность квестора в 68 г. до н. э. Для него это год приобретений и потерь. Умерла тетка Цеза¬ря Юлия, вдова Мария. На ее похоронах молодой человек не только произнес речь, но осмелился выставить среди изображений предков маску Мария. Аристократы были в ужасе. И после смерти консула-«батрака» знать продол¬жала его ненавидеть, как при жизни презирала. Но для народа Марий оставался любимцем, символом. Народу такой жест понравился. Вскоре умерла любимая Корнелия. Ради нее когда-то Цезарь рисковал жизнью (в прямом смысле слова), она
родила ему единственную дочь Юлию и умерла после восьми лет брака. Умерших молодыми принято было хо¬ронить скромно — их жизнь не состоялась, и саму смерть молодого человека римляне как бы скрывали. Цезарь же, вопреки обычаю, произнес на похоронах любимой жены речь. Но и это новшество понравилось толпе, как обыч¬но нравилось все, что делал Цезарь. Одни люди, как бы правильно они ни поступали, как бы верно ни говорили, не находят поддержки у народа. Поступки других всегда вызывают восторг. Цезарь, несомненно, относился к этим последним. Вскоре после смерти Корнелии Цезарь женился вновь. Но этот новый брак был чисто политическим ходом, и как только конъюнктура изменится, Цезарь разведется со своей третьей женой Помпеей (Помпея принадлежала к роду Помпеев Руфов). У потомка Венеры далеко идущие планы. При своем восхождении он будет делать ставку на армию и пролета¬риат. Всадники (то есть банкиры) снабдят его деньгами. Вот формула успеха для любого революционера-реалиста. Дорога, ведущая к власти. Хотелось написать— «в ад». Но римский ад — подземное царство Дита, где чудовище Орк пожирает тела умерших, а души пьют воду Леты, что¬бы навсегда забыть все земное, — и мало кто верит в эти мифы всерьез. Многие подозревают, что за чертой смерти их ждет небытие. А бессмертие — это лишь память потом¬ков. И тогда Гай Юлий Цезарь воистину бессмертен. Каждое событие в жизни римлянина имеет смысл, каждое происшествие — знак, ниспосланный богами. Надо только уметь его расшифровать. Зарокотал гром, пошел град, пролетел ворон — все это символы грядуще¬го, знаки богов. Ведь есть же у богов какой-то замысел относительно нашей жизни. Иначе зачем создан этот со¬вершенный мир и в нем — совершенный человек? И, мо¬жет быть, смерть любимой Корнелии — тоже знак. Знак грядущих испытаний и потерь. Но разве страх испыта¬ний может остановить того, кто начал свое восхождение к вершине власти?
В качестве квестора Цезарь отправился в Дальнюю Ис¬панию. Пока это скромная служба. Знаменитости в его возрасте уже заявили о себе — Александр покорил мир, Сципион одержал победу над Ганнибалом. Да и Помпей был куда удачливее: в 26 лет он справил первый триумф. Однако первый маленький шаг уже сделан: после окон¬чания квестуры Цезарь становится сенатором. Вряд ли среди этих 600 много людей, интересных для Цезаря. Но с двумя он ищет союза: это Помпей и Красс. Один — зна¬менитый полководец, второй — денежный мешок, оба послужат ступеньками для подъема Цезаря наверх. Раз¬умеется, эти двое не подозревают о предназначенных для них ролях. Став эдилом в 65 г. до н. э., Гай Юлий потратил огром¬ные суммы на угощения для плебса и устройство празд¬неств. Он вывел на арену 320 пар гладиаторов, всех в се¬ребряных доспехах — новшество по тем временам. Пыш¬ностью театральных представлений и церемоний Цезарь затмил предшественников. Голоса любителей зрелищ ему еще понадобятся на выборах. Ими он не будет брез¬говать — честолюбец всегда не брезглив. Пока карьера в принципе обычная для римлянина — движение от одной должности к другой, подъем по карьерной лестнице. Глав¬ное, не застопориться, шагать по ступеням и очутиться на вершине. Но задерживаться здесь ни одному римлянину не положено. Но тогда — что дальше? Что ждет Цезаря после консульства? Хвастаться своими «подвигами», как Цицерон? Заседать в сенате и одергивать набирающих силу молодых конкурентов? Дальше, получается, путь только вниз. Однако Цезарь не просто поднимается. Он рискует. Ис-пытывает противника на прочность. Будто фехтует: де¬лает обманный выпад и ждет ответной реакции. Наносит укол и смотрит: что теперь? Так он ночью тайком выставляет на Капитолии изо¬бражения Мария и богинь победы. Марианцы в восторге, сенат в ярости. Цезарю «ставят на вид», но тронуть его не решаются. Вряд ли аристократу Цезарю импонировал
неотесанный солдафон Марий, устроивший в Риме кро¬вавую баню. Но Марий—знак, сигнум ', который можно швырнуть за ограду вражеского лагеря (прием во время штурма отчаянный, но очень действенный), может быть использован для завоевания любви плебса. В 62 г. до н. э. Цезарь становится претором, а после пре- туры получает провинцию Испания в управление. Про¬винция — это прекрасная возможность вернуть долги. Однако в конце года происходит скандал. В доме Цезаря римские матроны проводили таинства Доброй богини. Никто из мужчин не имел права присутствовать на этих обрядах. Однако тот самый Клодий, о котором шла речь в предыдущей главе, молодой аристократ, известный своей дерзостью, прокрался в женском наряде на праздник, что¬бы встретиться с женой Цезаря Помпеей. Он был опознан и с позором изгнан. Цезарь, воспользовавшись скандалом, тут же развелся с женой. Он не стал обвинять жену в из¬мене, заявил, что к Клодию у него никаких претензий нет, а для развода достаточно и слухов. «Жена Цезаря долж¬на быть вне подозрений». Этот брак был Цезарю больше не нужен — родство с Помпеей не давало никаких выгод и даже наносило ущерб. Отныне Цезарь решил связать свою карьеру с партией популяров, его жена была из другого ла¬геря. Зато помощь Клодия ему просто необходима, и в суде Цезарь не стал свидетельствовать против «обидчика», пом¬ня о поразительной популярности молодого аристократа. Итак, судебное дело было завершено, и Цезарь отпра¬вился в Испанию. Кредиторы, правда, попытались поме¬шать отъезду пропретора4*, но пришел на помощь Красс, поручился за Цезаря. Из Испании Гай Юлий вернулся богатым человеком, расплатился с неотложными долгами и стал добиваться консульства на 59 г. до н. э. В этом ему неоценимую по- Сигнум — военный знак (знамя) манипулы, когорты, его ни в коем случае нельзя было оставлять в руках врага. Стараясь вернуть сигнум, солдаты бесстрашно кидались в атаку. Пропретор — наместник провинции, обычно бывший претор.
мощь оказали Помпей и Красс — будущий консул даже сумел примирить этих враждовавших друг с другом са¬мых влиятельных людей Рима. Цезарь был избран. Его напарником по консульству стал Кальпурний Бибул. Впрочем, Гай Юлий не особенно с ним считался. Главное, что за Цезарем стояли Помпей и Красс. То есть армия и деньги. Пока чужая армия и чу¬жие деньги. Но будет время — и появятся свои легионы и возможность распоряжаться своим золотом, ни у кого не занимая, подкупать сенаторов и народных трибунов, награждать ветеранов, устраивать угощения плебсу: для этого нужны миллионы и миллионы. Бибула быстро изгнали с форума, на его жалобы никто не обращал внимания. Так что Бибул до конца своего кон¬сулата сидел дома. А Цезарь развернул кипучую деятель¬ность, он не собирал сенат (это должен был делать кон¬сул) и все законы проводил через народное собрание. От подобной тактики попахивало дерзкой авантюрой. Одна¬ко Цезарь стремится угодить всем, кроме аристократов: всадникам он снизил на треть откупные суммы, бедноту и ветеранов наделил землей. Цезарь постоянно использовал новинки. Он — созда¬тель средств массовой информации. В свое консульство он придумал выпускать вестник римского народа. Это фак¬тически первая газета, сообщения о заседаниях сената вырезались на отбеленной гипсом доске и вывешивались для прочтения. Цезарь — создатель нового календаря (46 г. до н. э.). Разумеется, не он его придумал, но, как великий понти¬фик, сделал заказ египетским жрецам. Однако сам факт этот свидетельствует об его умении мыслить неординарно. После окончания консульства Цезарь отправился на пять лет в Галлию. Но прежде, чем уехать, он сплел во¬круг себя целую сеть поддержки. Помпей женился на до¬чери Цезаря Юлии, сам Гай Юлий — на Кальпурнии, до¬чери Кальпурния Пизона, избранного консулом на 58 г. до н. э. Сын Красса отправился на войну в качестве легата в армии Цезаря. Ну, теперь можно развернуться в Гал¬
лии. Планы у Цезаря далеко идущие. В принципе эта вой¬на никому, кроме Цезаря, не нужна. В Галлии более или менее спокойно. И если компания 58-57 гг. до н. э. имела оправдания и предлоги, а галльские народы в принципе согласны были мириться с присутствием римлян, пока те претендовали лишь на протекторат, то вскоре война пре¬вратилась в прямую агрессию, ответом на которую стало Великое галльское восстание. В 56 г. до н. э. Цезарь за¬хватил Аквитанию, затем — организовал экспедицию на Британские острова, не принесшую, правда, особых ре¬зультатов. Потом — подавление пожара галльского вос¬стания, которое закончилось лишь после взятия Алезии и пленения Верцингеторига. После этого остались лишь отдельные тлеющие очаги. Великая авантюра увенчалась успехом. Стратегия Цезаря: использование уникальной организации и выучки римских легионеров, марш-бро¬ски, после которых римляне появлялись как будто из- под земли там, где их никто не ждал, наведение времен¬ных мостов, расчистка снежных заносов — для римской армии не было отныне преград. Но главную роль играли дисциплина его солдат, выучка и личная преданность. Когда все средства были использованы, в ход шел послед¬ний аргумент: личная смелость Цезаря. «Воинов он ценил не за нрав и не за род и богатство, а только за мужество; а в обращении с ними одинаково бы¬вал и взыскателен, и снисходителен. Не всегда и не везде он держал их в строгости, а только при близости непри¬ятеля; но тогда уже требовал от них самого беспрекослов¬ного повиновения и порядка, не предупреждая ни о похо¬де, ни о сражении, и держал в постоянной напряженной готовности внезапно выступить куда угодно... А любил он их так, что при вести о поражении Титурия отпустил во¬лосы и бороду и остриг их не раньше, чем отомстил вра¬гам» (Светоний). О своих успехах Цезарь поведал в «Записках о Галль¬ской войне». Это была своего рода агитация, рассказ о своих подвигах римлянам, которые находились слишком далеко от полей сражений. К тому же Цезарю необходи¬
мо оправдать свои действия, которые, как всегда, были за гранью допустимого. «Он не упускал ни одного случая для войны, даже для несправедливой или опасной, и первым нападал как на со¬юзные племена, так и на враждебные и дикие, так что сенат однаждыдажепостановилнаправитькомиссиюдлярассле- дования положения в Галлии, а некоторые прямо предла¬гали выдать его неприятелю. Но когда дела пошли успеш¬но, в его честь назначались благодарственные молебствия чаще и дольше, чем для кого-либо ранее» (Светоний). Его любимым легионом был Десятый — с ним одним он готов отправиться в поход, если прочих охватывал страх. А вот что сообщает Плутарх о Цезаре: «Он сам добро¬вольно бросался навстречу любой опасности и не отка¬зывался переносить какие угодно трудности... Всех по¬ражало, как он переносил лишения, которые, казалось, превосходили его физические силы, ибо он был слабого телосложения, с белой и нежной кожей, страдал голов¬ными болями и падучей. Однако он не использовал свою болезненность как предлог для изнеженной жизни, но, сделав средством исцеления военную службу, старался беспрестанными переходами, скудным питанием, посто¬янным пребыванием под открытым небом и лишениями победить свою слабость и укрепить свое тело». Пяти лет для Галльской войны оказалось мало, с помо¬щью Красса и Помпея Цезарь получил еще пять лет. За неполных десять лет войны в Галлии Цезарь взял штурмом более 800 городов, сражался с 3 ООО ООО чело¬век, из которых миллион (!) уничтожил и еще миллион взял в плен. К покоренным народам он применял давно испытанную римлянами методику: первый раз покорил¬ся — ты союзник Рима, платишь налоги, служишь во вспомогательных войсках (в зависимости от договора). Восстал — нет тебе снисхождения. Тебя ждет либо смерть, либо рабство, в лучшем случае — контрибуция. Бывали и более изощренные наказания. Всем жителям города Ук- селлодун, которые долго сопротивлялись, он велел отру¬бить руки и оставить в живых, дабы несчастные калеки
служили долгим и страшным напоминанием для осталь¬ных, что значит власть Рима. Цезарь заявлял, что может быть жестоким, поскольку до этого был милосердным. Итак, Юлий Цезарь, покоритель Галлии, стоял во гла¬ве огромной армии. Но пока он воевал в Галлии, обстанов¬ка в Риме изменилась. Юлия умерла, Красс погиб на вой¬не, Клодия прикончили на Аппиевой дороге. Помпей во¬образил, что может соперничать с Цезарем, сенат грозил отдать победителя под суд и упрямо требовал от Цезаря сложить полномочия до 1 марта 49 г. до н. э. Ну и что те¬перь? Покориться воле сената и распустить легионы? Как бы не так! Не для того Цезарь воевал столько лет, чтобы слушаться кучки аристократов, из которых, быть может, лишь двое-трое достойны уважения. Но Гай Юлий согла¬сен был пойти на уступки. Он распустит войска — но не все, оставит у себя два легиона и будет находиться в Ци¬зальпинской Галлии, пока в Риме проходят выборы. Но все равно он будет баллотироваться заочно. Сенат и на такие условия не согласился. Поступило предложение объявить Цезаря «врагом отечества». Народные трибуны Марк Антоний, Гай Курион и Квинт Кассий Лонгин были на стороне Цезаря. Сенат ввел чрезвычайное положение. Народные трибуны бежали из Рима. Таким образом, у Цезаря появился даже повод для выступления против се¬ната — защита власти народных трибунов. Не очень убе¬дительно? Какое это имеет значение! Цезарь сам отныне будет вершить судьбы Рима. Однако сенат не желал уступать. Войсками сената, ко¬торых не было в Италии, поручили командовать Помпею. Теперь для Цезаря оставалась одна дорога — на Рим. Проиграть он не мог. Но все равно, прежде чем решиться на этот шаг, он долго размышлял. Нет, сенат он никогда не уважал. Традиции, республика, магистратуры — для Це¬заря это лишь слова, причем слова, не имевшие сакраль¬ного смысла, как для Цицерона или Брута. Но он понимал (не мог не понимать), что он стоит на пороге Гражданской войны. На самом деле, Цезарь не первый, кто выступит с оружием против консулов и сената — не так давно, толь¬
ко с южной стороны двигались на Рим войска Суллы. Но Суллы вид пролитой римской крови не смущал. В отличие от Суллы Цезарь не собирался составлять проскрипционные списки. Его цель — бескровный захват власти, бескровная Гражданская война. Он надеялся — и поначалу надежды его сбывались, — что одно его имя, одна его слава заставит солдат сложить оружие. А без ря¬довых легионеров сенаторы и молодые аристократы ниче¬го не смогут против него сделать. Итак, Цезарь перешел Рубикон и вступил в Италию. Маленькая такая речушка, а какая слава! И все благодаря Цезарю. Войска наместника пересекли границу Италии, чего он не имел права делать без разрешения римского на¬рода и сената. Цезарь обратился к солдатам с речью. По¬вод для похода — защита народных трибунов. На самом деле легионеры должны были защитить жизнь и честь своего полководца. А еще — поддержать его претензии на власть. Цезарь утверждал, что это Гракхи и Сатурнин бун¬товали, а он, Цезарь, всего лишь невинная жертва. Захват Италии прошел до смешного легко. Практически никто не пытался его остановить. Все кинулись в бегство. Волна паники докатилась до Рима. Помпей бежал, за ним — оба консула. Следом — большинство сенаторов. Цезарь нико¬го не казнил, даже не отнимал имущества. «Пусть это бу¬дет новый способ побеждать — укрепляться состраданием и великодушием», — восклицал он. «Его умеренность и милосердие, как в ходе Граждан¬ской войны, так и после победы, были удивительны. Меж¬ду тем как Помпей объявил своими врагами всех, кто не встанет на защиту республики, Цезарь провозгласил, что тех, кто воздержится и ни к кому не примкнет, он будет считать друзьями», — пишет Светоний. Да, Цезарь милостив, да, великодушен. Но само его ве-ликодушие есть смертельное оскорбление, ибо это вели¬кодушие царя, а царей в Риме по-прежнему ненавидят. Это во времена средневековья станет радостью принимать из рук правителя милости и право жить. Для республи¬канца подобная милость — смертельное унижение. 8- М. Алферова
«Зачем мне жизнь, — сказал он (Помпей. — М.А.), — зачем мне гражданские права, если дело будет иметь та¬кой вид, что я ими обязан милости Цезаря?» (Гай Юлий Цезарь). Цезарь 1 апреля выступил перед оставшимися в Риме сенаторами, а затем отправился в Испанию, где стояли преданные Помпею легионы (ведь Помпей был намест¬ником этой провинции, хотя там так и не появился). По¬сле небольших стычек и некоторых колебаний испанские легионы перешли на сторону Цезаря. Но это пока была только видимость победы. Цезаря провозгласили дикта¬тором. Теперь он мог провести выборы консулов и себя са¬мого сделать консулом — как он того желал. Но защитни¬ки республики и сената не собирались сдаваться без боя. Помпей собрал сторонников, но был разбит при Фарсале. (9 августа 48 г. до н. э.). Помиловать пленных — это все, что мог сделать Цезарь, чтобы уменьшить количество жертв. Разве это поле, покрытое трупами римских граж¬дан и залитое кровью, — предел мечтаний великого рим¬лянина? А борьба не прекращалась. Денег в казне не осталось, не все помпеянцы были раз¬биты, Цезарь отправился в Египет требовать с наследни¬ков Птолемея XII Авлета долг Риму. Долги выколачивать не так просто — Цезаря осадили в царском дворце. Прав¬да, его будни скрашивала царица Клеопатра, чье обра¬щение, как замечает Плутарх, «отличалось неотразимой прелестью». А в Риме остался распоряжаться Марк Антоний, то есть устраивал пьянки и кутежи в обществе куртизанок. В городе царила анархия, сенат самоустранился и со зло¬радством наблюдал за постыдным поведением «рефор¬маторов». На Востоке дела тоже обстояли не блестяще. Фарнак, сын Митридата, решил, что Риму пришел ко¬нец, захватил Малую Армению и двинулся на римские провинции Вифинию и Понт. Наместник Азии пытался остановить Фарнака, но был разбит. С Цезарем был толь¬ко Шестой легион да три легиона, набранные из местных
жителей. Но Фарнака он разбил. Знаменитое «Veni, vidi, vici» — это о победе над Фарнаком. А тем временем его любимый Десятый вместе с Две¬надцатым взбунтовался, как только Цезарь вернулся в Рим. Требовали денег и наград, да еще просили, чтобы их отпустили по домам. Уволить? И Цезарь ответил им: «Я вас увольняю». Бунтовщики не нужны Цезарю, он на¬берет новых солдат. А деньги? Воины получат их, когда Цезарь с другими одержит окончательную победу. Солда¬ты заволновались. Цезарь в довершение всего обратился к ним: «Квириты»! Какое смертельное оскорбление, будто он уже всех их уволил из армии. Обращаясь к солдатам, полководец всегда говорил: «Воины!» Цезарь именовал своих легионеров «соратники». Бунтовщики поняли, что могут сильно проиграть — не будет им ни почестей, ни на¬град, — и стали просить прощения; уже никто не помыш¬лял об увольнении. Цезарь уступил: он оставит всех в ар¬мии, один только Десятый легион, его любимый, будет уволен — он им всегда так доверял, а они его предали! Ну да ладно, пусть не волнуются, землю они все равно полу¬чат. И так он все сумел повернуть, что ни на какие уступ¬ки не пришлось идти. Солдаты Десятого легиона умоляли наказать их за дерзость! Да, да, сами просили о наказании. Пусть казнят каждого десятого — лишь бы Цезарь их про¬стил. Разумеется, Гай Юлий никого казнить не стал. Цель была достигнута, и он не стал больше испытывать терпе¬ние своих солдат и примирился с любимым легионом. Цезаря и его солдат ждала Африканская война — те¬перь в Африке собрались бежавшие сторонники Помпея и республики. Опять главное оружие Цезаря — внезапность и стремительность. Он одержал еще одну победу — в битве при Тапсе. Однако финал сражения был совсем не таков, каким его видел Цезарь: остатки помпеянцев, потерпев поражение, засели на холме и оттуда, опустив оружие, по- военному салютовали победителям, то есть сдавались. Це¬зарь готов был их помиловать и в этот раз. Цезарь, но не солдаты. Они бросились на безоружных и всех перебили, а заодно прикончили часть своих офицеров из числа знати,
кого подозревали в сочувствии к помпеянцам. И Цезарь, несмотря на все усилия, не мог их остановить. Лишь не¬многим удалось бежать после этого разгрома, в том числе сыновьям Помпея Гнею и Сексту, которые переправились в Испанию. Катон Младший, правнук знаменитого цензора, пы¬тался организовать оборону Утики, но фанатиков, пре¬данных республике, становилось все меньше. Но зачем жить Катону, если республика умерла? Жену свою он мог на время уступить другу, республику Цезарю — ни за что! Видя, что последние соратники бегут, Катон не препят¬ствовал их бегству, привел дела в порядок, поужинал, по¬читал на ночь Платона и ударил себя кинжалом. Но умер не сразу: прибежали домашние, рану зашили, Катон при¬творился, что хочет спать. И когда все ушли, сдернул по¬вязки и разорвал швы... Наконец, были республиканцы разбиты. Почти раз¬биты. И можно справить триумф. Вернее четыре триумфа — Галльский, Александрийский, Понтийский и Африкан¬ский. Победитель сделал вид, что праздновал победы над иностранными армиями, как будто в битве при Тапсе не он истребил десятки тысяч римлян. Поражение своих вра¬гов он приказал изобразить на картинах, одного Помпея пощадил. Но в первый день триумфа во время процессии сломалась ось его колесницы. Какой дурной знак! Что сделал Цезарь? Великий Цезарь — он из любой ситуации мог найти выход. Он поднялся по ступеням Капитолия на коленях! Цезарь понял знак богов — он все еще человек, хотя весь мир уже лежал у его ног. На Капитолий он всту¬пил при огнях, 40 слонов шли справа и слева. Победитель поразил Рим небывалой роскошью. По словам Аппиана, денег на этих триумфах везли на повозках 65 ООО талан¬тов и 2 822 золотых венка. Убранство Галльского триум-фа было из лимонного дерева, Понтийского — из аканфа, Александрийского — из черепахового панциря, Африкан¬ского — из слоновой кости. Одно, быть может, омрачило это великолепное действо. Солдаты, как всегда, распева¬
ли насмешливые стишки о своем полководце. И если слова про «лысого развратника», от которого надо прятать жен, Цезарь воспринял благожелательно, то намеки о его юно¬шеской связи с царем Никомедом, при котором якобы Це¬зарь играл роль «царицы», задевали триумфатора. Напрас¬но он клятвенно заверял, что все это выдумки: его клятвы вызывали лишь недоверие и еще большие насмешки. Однако триумф триумфом, но сторонники республи¬ки упорствовали: все еще находились в Испании сыновья Помпея, и они опять собирали сторонников. Как и в прежних кампаниях, все решила одна битва. В битве при Мунде победа едва не ускользнула. Когда вой¬ска Цезаря дрогнули и солдаты были готовы обратиться в бегство, когда казалось, что уже все потеряно, Гай Юлий выбежал из боевого строя навстречу врагам. На него об¬рушился град копий. Его полководцы, видя граничащую с безумием храбрость императора, подбежали и встали ря¬дом. «Как передают, Цезарь сказал, что ему приходилось вести много битв за победу, но в этот день он вел битву за жизнь» (Аппиан). Все войско бросилось в бой. Так был раз¬бит молодой Гней Помпей, сын Помпея Великого, и одер¬жана еще одна, последняя победа в Гражданской войне. Цезарь окончательно утвердился у власти, и никто уже не мог ему помешать. Но для чего он так стремился к этой вершине? Не для того, чтобы устроить кровавый террор, как Сулла, но для того, чтобы реорганизовать римскую ре¬спублику. Но знал ли он, что надо делать? Провозгласить себя царем? Это проще простого. Но в Риме по-прежнему ненавидели царей. Как придумать эффективную систему управления огромным государством? Как пресечь казно¬крадство, восстания? Можно заставить себя любить, как любят солдаты Десятого легиона. Но это лишь пока Це¬зарь жив. А что потом? У диктатора даже нет сына. Если он хочет основать династию, то ему нужен сын. Незакон¬ный мальчик Клеопатры не может править Римом. В своих реформаторских действиях Цезарь не пред¬ложил ничего сверхнового: он вывел новые колонии за пределы Италии, чтобы удовлетворить ветеранов и увести
плебс из Рима, в том числе в Карфаген и Коринф — то есть осуществил программу Гая Гракха, воплотить которую народному трибуну помешали аристократы. Цезарь увеличил сенат до 900 человек — разуме- ется, новые места предназна- чались для его сторонников. И это тоже — Гракхова идея. Ли- шить сенат власти — решение простое, но самое ли удачное? Цезарь отнял самый сладкий пирог у сената — право на- значать наместников в про- винции. Был запрещен откуп прямых налогов, публиканы изгнаны из провинций. Кор- мушка закрылась. Для про- летариев также сокращены раздачи хлеба — ровно в два раза уменьшен список нахлеб- ников. Нагрузку на казну это уменьшило, зато убавило и популярности Цезарю. Но все эти действия нельзя назвать серьезными рефор¬мами. Пока что это только полумеры. Анархия и хаос по¬следних лет доказали: систему управления надо менять. Был ли у Цезаря такой план переустройства? Об этом можно только гадать. Цезарь сломал старую государ¬ственную конструкцию, но новую не создал. Порой кажет¬ся, что он не знал даже, что он должен сотворить на месте обветшалого здания республики. Несомненно, он мечтал о монархии и ценил лишь четкую организацию армии. К демократическим институтам Цезарь относился с не¬скрываемым пренебрежением, мог устроить выборы кон¬сула на один день(!), мог предложить сместить народных трибунов и выгнать тех из сената за вполне оправданную попытку преследовать цезарианцев, которые предложили Гай Юлий Цезарь. С античного портрета. I в. до н. э.
Цезарю царскую власть. Демократия порой кажется не¬лепой, ненужной, громоздкой. Хороший единовластный правитель все может решить куда лучше и быстрее. А он, Цезарь, все делал очень быстро. Все нити управления со¬средоточились в руках диктатора и его приближенных. Цезарь многое успел и многое устроил за время мирной деятельности — промежуток между войнами да недол¬гое правление в Риме накануне смерти. 17 марта 45 г. до н. э. — битва при Мунде, а 15 марта (Мартовские иды) 44 г. до н. э. Цезарь был убит. Однако смерть его пресекла не мирное строительство, а грядущую Парфянскую вой¬ну, на которую диктатор вот-вот должен был отбыть. Он как будто бежал от недовольства республиканцев и сената к обожанию солдат. Цезарь не сделал главного — не создал новую поли¬тическую систему. При переходе через Рубикон он знал, чувствовал: надо. Но что? Его мирная деятельность — это деятельность хорошего администратора. Невольное разо¬чарование: рядом с Цезарем-полководцем, Цезарь в роли мирного устроителя явно проигрывает. Как будто мало было войн и испытаний, как будто не было дел по органи¬зации и приведения в порядок огромного государства! Так для чего же этот Парфянский поход? Рим не пожелал провозгласить его царем. Хотя Марк Антоний во время Луперкалий* искушал Цезаря цар¬ской диадемой. Но при этом лишь горстка рукоплескала, остальные роптали, когда Антоний увенчал голову дик¬татора диадемой. Тогда Цезарь сбросил символ царской власти, Антоний опять ее возложил, а Цезарь — опять сбросил. И видя, что Цезарь отказался, толпа закричала от радости. Да, царем быть нельзя, а что можно? Умереть. Уме¬реть? Он сделал все, что задумал. А что делать дальше — не знал даже он, Цезарь. " Луперкалии — праздник в честь бога Фавна, покровителя стад. Луперк — одно из его прозвищ. Справлялись ежегодно 15 февраля (см. приложения).
Карта Галлии Сенат даровал ему титулы и почести, его нарекли От¬цом отечества и выбрали пожизненным диктатором, его особу объявили священной и неприкосновенной. Почести Цезаря превосходили всякий предел. Накануне своей смерти, когда Цезарь пировал у сво¬его близкого друга Децима Брута Альбина (и по совме¬стительству заговорщика), зашел разговор о смерти. И на вопрос, какая смерть лучшая, Цезарь ответил: «Неожи¬данная». Заговорщики убили Цезаря в курии Помпея. Непри-косновенного диктатора пронзили кинжалами и мечами в освященном месте. Обливаясь кровью, Цезарь упал к ногам статуи Помпея. Левой рукой он еще пытался хоть как-то Нривести в порядок складки тоги, чтобы вид его был приличным. После убийства сенаторы разбежались.
Заговорщики планировали убить и Марка Антония как самого преданного защитника Цезаря, но Брут воспроти¬вился. Ошибка заговорщика, который, отважившись на кровавое дело, испугался лишней крови. В будущем она стоила жизни многим. Ужас охватил Город. Марк Антоний заперся у себя в доме, опасаясь, что заговорщики теперь прикончат и его. Лепид собрал своих солдат на Марсовом поле. Город обе¬злюдел. Люди, всегда сопровождавшие Цезаря, кинулись кто куда. Лишь три человека положили его тело на носил¬ки и отнесли домой. «Только трое понесли домой того, кто еще недавно был владыкой мира» (Светоний). ГЛАВА 7. Новый ЧЕЛОВЕК ЦИЦЕРОН Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. по н. э.) Я человек: считаю, что ничто человеческое мне не чуждо. Теренций «Новыми людьми» в Риме называли выходцев из без¬вестного рода, попавших в высший круг. Римское обще¬ство всегда было обществом сословным. Одежда, обувь, место за столом во время пира, место в театре — все это зависело от социального положения. Любого человека, не принадлежащего к нобилитету, аристократы встречали в штыки. Петроний описал такого выскочку в «Сатирико¬не»: бритоголовый, обряженный в красные тряпки, руки унизаны массивными перстнями. При этом он старатель¬но растопыривает пальцы, чтобы все видели его кольца. Вкусы мало изменились за 2 ООО лет. Марк Туллий Цицерон принадлежал к «новым лю¬дям», хотя, разумеется, был не так вульгарен, как герои «Сатирикона». Он происходил из всаднического сосло¬вия, а всадникам так хотелось занять места в курии. Само
его прозвище «Цицерон» по-латыни звучало не особенно благородно и означало «горох». Впрочем, и самые бла¬городные имена Рима первоначально звучали также не слишком возвышенно. Марк Туллий Цицерон был ровесников Гнея Помпея. Отец его владел небольшим поместьем возле Арпина (го¬родок между Римом и Неаполем). Еще мальчиком отец привез Марка и его младшего брата Квинта в Рим. Здесь Марк получил хорошее образование, изучил риторику и гражданское право. Армейская служба его не привлека¬ла, в армии он прослужил не более года. Вообще от при¬роды он был, мягко говоря, трусоват. Но необыкновенное тщеславие заставляло его совершать порой смелые, даже героические поступки. Так Марк Цицерон взялся защи¬щать Секста Росция, когда другие отказались от этого дела. Отец Секста Росция был убит на улице, и убийцу так и не нашли. Родственники убитого решили завладеть на¬следством, исключив из дележа сына убитого, и для это¬го сговорились с любимцем Суллы вольноотпущенником Хрисогоном. Убитый был задним числом внесен в про¬скрипционные списки, хотя они были закрыты 1 июня 81 г. до н. э. Занесение в проскрипционные списки означа¬ло не только смерть, но и конфискацию имущества. Име¬ния убитого были проданы с аукциона за мизерные сум¬мы, причем Хрисогон умудрился получить 10 имений, а родственникам, затеявшим эту подлость, досталось три. Обделенного наследника попытались убить, но неудачно. Секст Росций укрылся в доме Цецилии, родственницы диктатора Суллы. Чтобы устранить юношу, его решили обвинить
