В конце VI в. в Риме пала царская власть. Римляне изгнали Тарквиния Гордого, воспрепятствовали его попыткам вернуть себе власть, выдержали осаду города эт- русским царем Порсенной и, отстояв свободу и независимость, установили в отече- стве республиканскую форму правления. Очевидно, что далеко не все в этом леген- дарном предании является достоверным. Скорее всего, после изгнания Тарквиния Рим на некоторое время вновь оказался под властью этрусков. Только когда этрус- ки были разгромлены греками и латинами, Рим обрел независимость. Власть царя в Риме была заменена властью двух ежегодно избираемых консулов, которые, ве- роятно, вначале именовались преторами. 509 г. — избрание первых консулов в Риме. 508 г. — заключение договора между Римом и Карфагеном. 507 г. — разгром этрусков у г. Ариции. Окончательное освобождение Рима из- под власти этрусков. Легенда о Лукреции Традиция рассказывает о кровавой драме, послужившей причиной из- гнания Тарквиниев. Главные действующие лица драмы: Секст Тарквиний, старший сын царя; добродетельная Лукреция, жена Луция Тарквиния Кол- латина, дальнего родственника правящей династии; сам Коллатин; Луций Юний Брут, сын сестры царя Тарквиния, друг Коллатина. Однажды во время осады римлянами г. Ардеи царские сыновья пирова- ли вместе с Коллатином. Зашел разговор о женах, и каждый стал расхва- ливать свою. Тогда Коллатин предложил сделать опыт: всем вместе по- ехать домой и посмотреть, чем занимаются их жены. Сказано — сделано. Вскочили на коней и через несколько часов очутились в Риме. Царских невесток они застали пирующими со своими приятельницами. Тогда по- ехали в Коллацию, сабинский городок, где был дом Коллатина. Лукреция, как и подобало добродетельной римской матроне, поздней ночью сидела окруженная служанками и пряла шерсть. Таким образом, победителем в споре вышел Коллатин. Однако красота и целомудрие Лукреции зажгли преступную страсть в сердце Секста Тарквиния. Через несколько дней он, без ведома Коллатина, с одним провожатым отправился к Лукреции. Она радушно приняла его, и после обеда гостя отвели в приготовленное для него помещение. Ночью Секст с обнаженным мечом в руке явился в спаль- ню к Лукреции и, угрожая, овладел ею. Утром он уехал, а Лукреция вызва- ла к себе мужа и отца. Когда они явились вместе с ближайшими друзьями, Лукреция рассказала им о случившемся и, выхватив нож, спрятанный под одеждой, вонзила его себе в сердце. Родственники и друзья во главе с Брутом вынесли окровавленное тело Лукреции на площадь и призвали граждан к восстанию против Тарквини- ев. Толпы народа двинулись в Рим. Возмущенные римляне сбежались на форум и постановили лишить царя власти и изгнать его вместе с женой и детьми. Тарквинию не удалось подавить движения, и он должен был с се- мьей уйти в изгнание в Этрурию. А народ в собрании по центуриям вы- брал двух консулов — Брута и Коллатина, учредив таким образом респуб- лику. Все эти события произошли, по Ливию, в 510 г., а по Катону и Поли- бию — в 507 г. Что в ней достоверного? Такова традиционная легенда. В ней нет почти ничего достоверного, за исключением, быть может, самого факта изгнания последнего царя. Мо- тив оскорбления добродетельной женщины как повод к восстанию против тирана является типичным «бродячим сюжетом», не раз встречающимся в мировой литературе. Дата 510 г. вызывает большие сомнения своим со- впадением с годом изгнания из Афин Гиппия. Остается голый факт: в кон- це VI или, как думают некоторые исследователи, в начале V в. в Риме про- изошло падение военной демократии в форме насильственного свержения последнего царя и передачи его власти двум выборным на срок должност- ным лицам. Насильственный характер переворота, в отличие, например, от Афин, где исчезновение патриархальной монархии носило постепен- ный характер, объясняется, быть может, тем, что последний царь принад- лежал к этрусской знати. Поэтому его изгнание было делом рук римского (латино-сабинского) патрициата. Это было движением окрепшей италий- ской знати против этрусских элементов в римской общине. Война с этрусками Однако с изгнанием Тарквиниев борьба не кончилась. Предание рас- сказывает о попытке Тарквиния вернуться в Рим сначала с помощью заго- вора знатной молодежи, близкой к царскому дому. Но попытка не уда- лась, так как заговор был раскрыт. Тогда изгнанный царь обратился за по- мощью к этрускам. Объединенное войско двух этрусских городов, Тарквиний и Вей, двинулось против Рима. В легендарной битве у Арсий- ского леса на правом берегу Тибра пал Брут, но ни та, ни другая сторона не имели решительного успеха. Однако этруски, испуганные ночью голо- сом бога Сильвана, отступили, и поле боя осталось за римлянами. Тарквиний бежал к Ларсу Порсенне, царю г. Клузия. Порсенна, считая полезным для этрусков восстановление Тарквиния, пошел на Рим. Война с Порсенной расцвечена в традиции рядом легенд. Когда этруски подошли к мосту через Тибр, ведущему на левый берег, римляне еще не успели его разрушить. Но римский воин Гораций Коклес, находившийся на стороже- вом посту, удерживал врагов все время, пока его товарищи разрушали мост. Когда дело было сделано, Коклес в полном вооружении бросился в реку и благополучно достиг левого берега. Порсенна осадил Рим. Один знатный юноша, Гай Муций, решил убить царя. Он пробрался в лагерь врагов, но по ошибке убил не Порсенну, а его писца. Схваченный стражей и приве- денный к царю, Муций смело заявил, что он пришел убить его и что не он один замыслил это сделать: много римских юношей готово последовать его примеру. Когда царь стал грозить ему пытками, юноша сам положил правую руку на огонь, мужественно перенося страшную боль. Поражен- ный Порсенна приказал отпустить Муция, получившего затем прозвище Сцевола (Левша). Пример римского героизма так испугал этрусского царя, что он согласился снять осаду за уступку вейентинцам части территории и выдачу заложников. Таков основной вариант традиции о войне с Порсенной, который мы находим у Ливия, Дионисия и Плутарха. Однако есть другая версия. Та- цит говорит1, что Рим в действительности был взят Порсенной. По свиде- тельству Плиния Старшего2, Порсенна навязал римлянам унизительный договор, согласно которому они могли пользоваться железом только для сельскохозяйственных орудий. Которая из двух версий достовернее? По- видимому, вторая, между тем как основной вариант представляет позднюю патриотическую фальсификацию. К тому же второй вариант подтверждается дальнейшими событиями: походом отряда этрусков под начальством сына Порсенны Арунта против латинского г. Ариции (507 г.). Этруски были разбиты латинами и греками из Кум под начальством Аристодема. Характерно, что участие римлян в битве при Ариции нигде не упоминается. Это можно объяснить только тем, что римляне в этот момент сами были под властью этрусков. Первые годы республики стали одной из самых ярких страниц рим- ской истории. Все римляне — от консула Брута до простого юноши Муция — стяжали немеркнущую славу и показали себя достойными свободы и величия. Имя основателя республики — Луция Юния Брута — окружено мас- сой легенд. Плутарх (Попликола, 5—6) рассказывает, что сыновья Брута оказались вовлеченными в заговор против республики. Заго- вор был раскрыт. «...Обвинение было предъявлено... Уличенные не дерзнули сказать ни слова в свою защиту, смущенно и уныло молча- ли и все прочие, лишь немногие, желая угодить Бруту, упомянули об изгнании. Какой-то проблеск надежды усматривался также в сле- зах Коллатина и в безмолвии Валерия. Но Брут, окликая каждого из сыновей в отдельности, сказал: “Ну, Тит, ну, Тиберий, что же вы не отвечаете на обвинение?”. И когда, несмотря на троекратно повто- ренный вопрос, ни тот, ни другой не проронили ни звука, отец, обер- нувшись к ликторам, промолвил: “Дело теперь за вами”. Те немед- ленно схватили молодых людей, сорвали с них одежду, завели за спину руки и принялись сечь прутьями, и меж тем как остальные не в силах были на это смотреть, сам консул, говорят, не отвел взора в сторону, сострадание нимало не смягчило гневного и сурового выра- жения его лица — тяжелым взглядом следил он за тем, как наказыва- ют его детей, до тех пор пока ликторы, распластав их на земле, не отрубили им топорами головы. Передав остальных заговорщиков на суд своего товарища по должности, Брут поднялся и ушел. Его по- ступок, при всем желании, невозможно ни восхвалять, ни осуждать. Либо высокая доблесть сделала его душу совершенно бесстрастной, либо, напротив, великое страдание довело ее до полной бесчувствен- ности. И то, и другое — дело нешуточное, и то, и другое выступает за грани человеческой природы, но первое свойственно божеству, второе — дикому зверю. Справедливее, однако, чтобы суждение об этом муже шло по стопам его славы, и наше собственное слабово- лие не должно быть причиною недоверия к его доблести. Во всяком случае, римляне считают, что не столько трудов стоило Ромулу ос- новать город, скольких Бруту — учредить и упрочить демократи- ческий образ правления» (пер. С. П. Маркиша). Славная смерть на поле брани стала логичным завершением жизни первого римского консула: «Вступив в римские земли, враги встре- тили обоих консулов: Валерий вел пехоту боевым строем, а Брут — передовую конную разведку. Точно так же и перед вражеским войском шла конница, возглавлял которую царский сын Тарквиний Аррунт, а сам царь следовал за ним с легионами. Угадав издали консула сперва по ликторам, а потом уже ближе и вернее — в лицо, Аррунт, возгоревшись гневом, воскликнул: “Вот кто изгнал нас, исторг из отечества. Вот как важно он выступа- ет, красуясь знаками нашей власти! Боги, мстители за царей, будьте с нами!”. И, пришпорив коня, мчится он прямо на консула. Брут заме- тил, что на него скачут. Тогда считалось почетным, чтобы вожди сами начинали сражение: рвется и Брут к поединку, и столь яростна была их сшибка, что ни тот ни другой, нанося удар, не подумал себя защи- тить, так что оба, друг друга пронзив сквозь щиты, замертво пали с коней, насаженные на копья» (Ливий, II, 11, пер. Н. А. Поздняковой). Договор с Карфагеном В свете этих фактов становится понятным и договор Рима с Карфаге- ном в 508 г., о котором мы упоминали в главе I. Текст договора сообщает Полибий (III, 22): «На нижеследующих условиях быть дружбе у римлян и их союзников с карфагенянами и их союзниками. Римлянам с их союзниками не плавать далее Прекрасного мыса1, разве только в том случае, если они будут туда загнаны бурей или неприятелем. Если же кто-нибудь будет занесен туда против воли, он не имеет права ничего покупать или получать, за исклю- чением самого необходимого для починки судна или жертвоприношения. Оставаться там он не может долее 5 дней. Явившиеся по торговым делам не могут совершить никакой сделки иначе, как при посредстве глашатая или писца. За все то, что было бы продано в Ливии и Сардинии в присут- ствии этих должностных лиц, пусть ручается перед продавцом государ- ство. Если кто-нибудь из римлян явится в ту часть Сицилии, которая под- властна карфагенянам, то во всем римлянам пользоваться одинаковыми правами с карфагенянами. Со своей стороны, карфагеняне не должны при- чинять никакого вреда народу ардеатов, анциатов, лаврентинцев, цирцей- цев и таррацинцев1, а также никакому другому из латинских городов, под- властных Риму. Карфагеняне обязуются не занимать какого-нибудь из этих городов и тогда, когда он отпадет от римлян, а если и займут его, то долж- ны в целости возвратить римлянам. Карфагеняне не должны возводить никаких укреплений в Лации». Суть этого договора состоит в том, что в нем отражены чрезвычайно широкие торговые интересы римлян, простирающиеся вплоть до Север- ной Африки. Кроме этого, поражает широта римского влияния на прибреж- ную полосу Лация чуть ли не до Кампании. И размах римской торговли, и степень римского влияния плохо вяжутся со всем тем, что мы знаем о ма- леньком и слабом Риме начала Республики. Это заставляет думать, что если дата договора правильна, то он мог быть заключен только в самом конце царского периода, когда Рим находился в орбите этрусского влия- ния и этрусской торговли. Если допустить, что в конце VI в. Рим был за- хвачен Порсенной, а затем этруски были разбиты при Ариции, тем более уместным будет пункт договора, который запрещает карфагенянам зани- мать отпавшие латинские города. Гробница Франсуа Вернемся теперь к стенным изображениям гробницы Франсуа в Вуль- чи, о которой мы упоминали выше. На них изображена сцена освобожде- ния этрусского авантюриста Целия Вибенны из плена при помощи его вер- ного товарища Мастарны и брата Авла Вибенны. Рядом находится сцена убийства «римлянина Гнея Тарквиния» неким Марком Камительном (Маrсе Camitlnas). Эти рисунки, подлинность которых стоит вне всякого сомне- ния и которые датируются III в. до н. э., отражают какой-то древний этру- сский вариант предания. Рядом с ним толкование императора Клавдия, отождествляющего Мастарну с Сервием Туллием, кажется надуманным или основанным на непонимании этрусских сказаний. Гипотеза Де Санктиса Для объяснения этого запутанного клубка фактов, легенд, догадок, про- тиворечий и фальсификаций наиболее правдоподобной кажется гипотеза Де Санктиса, который сближает сцены из гробницы Франсуа с римской традицией о Порсенне. При Тарквиниях, согласно Де Санктису, Рим не 1 Ардея, Анций, Лаврент, Цирцеи и Таррацина — прибрежные города Лация. был под властью этрусков. Наоборот, Тарквинии воевали с этрусскими полисами и даже подчинили многие из них. Надежные варианты традиции говорят, например, что Тарквиний Старший победил этрусков в двух боль- ших сражениях и был признан верховным повелителем двенадцати горо- дов (Дионисий, III, 57 и след.; Флор, I, 5; Орозий, II, 4). Власть Рима над Этрурией была закреплена Сервием Туллием (Ливий, I, 42; Дионисий, IV, 27) и перешла к Тарквинию Гордому (Ливий, I, 55; Дионисий, IV, 65). Но при последнем Рим был захвачен отрядом какого-то этрусского авантюри- ста (Целия Вибенны, Мастарны или Порсенны — имя здесь не имеет боль- шого значения). Тарквиний, которого римская традиция называет Луци- ем, а этрусская — Гнеем, был убит, и власть над Римом на некоторое вре- мя (никакой сколько-нибудь точной хронологии здесь установить невозможно) перешла к этрусскому царю. Однако она не была продолжи- тельной. Этруски были разбиты под Арицией латинами и кампанскими гре- ками, и большая часть Лация получила свободу. В связи с поражением этрусков и в Риме усилилось движение латинских элементов, которое за- кончилось восстанием и изгнанием последнего царя. Имя его, конечно, установить невозможно, равно как и весь ход событий. Впрочем, Де Санктис не придает сколько-нибудь решающего значения движению туземной аристократии. Он утверждает, что царская власть в Риме все равно пала бы и без этрусков, как пала у других италиков. Наобо- рот, он выдвигает теорию о постепенном исчезновении царской власти в Риме подобно тому, как это произошло в Афинах. Однако эта концепция противоречит всей античной традиции, которая на редкость единодушна в вопросе о насильственном падении военной демократии в Риме. Многие исследователи правильно указывают, что ненависть к царской власти («ти- рании»), дожившая до конца Республики, говорит как раз в пользу рево- люционного свержения власти последнего царя. Хотя в основном движение против Тарквиниев являлось делом рук ла- тинского патрициата, но, по-видимому, и среди последнего не было пол- ного единодушия. Часть знати (и не только этрусской) поддерживала пра- вящий род, о чем можно судить по некоторым указаниям литературных источников. Должностные лица Ранней республики Согласно наиболее распространенной традиции, власть царя в Риме была заменена властью двух ежегодно избираемых в центуриатном собра- нии и утверждаемых сенатом должностных лиц. Они могли выбираться только из патрициев и назывались консулами (consules, от слова «consulere » — совещаться). Эта традиция отражена, например, у Ливия (I, 60). Однако тот же Ливий в другом месте (III, 55), а также словарь Феста (c. 249) указывают, что первоначально консулы именовались преторами (praetores — предводители). Дион Кассий, римский историк начала III в. н. э., в своей «Римской истории» начинает употреблять термин «консул» лишь с середины V в., а до этого у него встречается только греческое понятие στρατηγος, соответствующее латинскому praetor. Таким образом, мы имеем в этом вопросе два варианта традиции. Вто- рой нужно предпочесть первому. В его пользу можно привести такие со- ображения. В сохранившихся текстуально частях «Законов XII таблиц» слово «консул» не встречается, а одно наполовину испорченное слово ско- рее всего можно восстановить как praetor (XII, 3)1. В термине «претор» резче выступает военный характер высшей магистратуры, который дол- жен был тем более подчеркиваться в момент переворота. К тому же кон- сулы явились как бы преемниками царей, которые были прежде всего во- енными предводителями. В некоторых латинских городах древнейшие выс- шие должностные лица, как это показывают надписи и литературные источники, также назывались преторами. Самым же сильным аргументом в пользу второго варианта традиции является следующее соображение. Согласно первому, наиболее распространенному варианту, должность пре- торов появляется только в середине IV в. в качестве судебной по преиму- ществу магистратуры. Почему же к гражданской функции был применен чисто военный термин «предводитель»? Это совершенно непонятно, если не допустить, что термин уже существовал раньше, а в IV в., как будет показано ниже, произошел его перенос на другое понятие. Поэтому надо признать доказанным, что в начале Республики поздней- шие консулы действительно назывались преторами. Только с середины V в. впервые начинает встречаться понятие «консул», в котором подчерк- нут коллегиальный характер высшей магистратуры и которого она не имела раньше. Консулы — значит совещающиеся вместе, коллеги. Такое толко- вание впервые дал Нибур, к которому в этом вопросе присоединился ряд других историков. Сделано много попыток объяснить, почему преторов, а затем консулов было двое. Сами древние объясняли это сознательным намерением осла- бить высшую власть и тем самым гарантировать государство от попыток захватить тиранию. Однако это объяснение носит слишком искусствен- ный характер и обязано своим возникновением позднейшим домыслам. Другое объяснение сводится к тому, что в момент переворота городское ополчение состояло из двух легионов, и каждый из них выдвинул своего предводителя. Третья гипотеза пытается вывести двойственность претор- ской власти из двойного возрастного состава легиона — старшие и млад- шие центурии. Четвертое толкование кажется более вероятным: в перево- роте руководящую роль играли два патрицианских рода, и каждый потре- бовал себе долю участия во власти. Однако мы думаем, что самым правдоподобным является следующее объяснение, данное русским ученым И. В. Нетушилом. Первоначально власть преторов не являлась коллеги- альной, как у позднейших консулов, но были старший претор (praetor maximus, Ливий, VII, 3) и младший, его помощник2. Строгая коллегиаль- ность власти преторов появилась окончательно не раньше IV в. Только такое объяснение дает возможность понять запутанную картину борьбы между патрициями и плебеями в IV в. 1 «Si vindiciam falsam tulit, si velit is... tor arbitros tris dato...». 2 Подобно этому, диктатор имел в лице начальника конницы своего помощника. Римляне были народом суеверным, а их мышление отличалось боль- шим формализмом. Когда упразднили царскую власть, встал вопрос, как быть с религиозными функциями rex’a? Не разгневаются ли боги за поку- шение на верховного представителя общины перед лицом божества? Вы- ход был найден в том, что сохранили имя и религиозные обязанности преж- него царя в новой должности «богослужебного царя» (rex sacrorum). Вы- ход чисто формальный, так как новая должность была весьма скромной: rex sacrorum подчинялся старшему жрецу (верховному понтифику) и на- значался им на должность. Но магическое значение имени «rex» сохрани- лось. Из других магистратур начального периода Республики довольно на- дежно засвидетельствована должность двух квесторов (quaestores). Позднее это были казначеи, выбиравшиеся, как и все другие должностные лица, народным собранием. Но в начале Республики в них скорее нужно видеть помощников преторов по судебным делам (quaestor — значит «следова- тель»). И первоначально они, по-видимому, не выбирались, а назначались преторами1. Есть теория, которая относит к числу самых ранних республиканских магистратур также и должность двух эдилов (aediles). Согласно этой тео- рии, эдилы первоначально были помощниками преторов по хозяйствен- ным делам (aedes — общественное здание, храм). Но это предположение не находит опоры в традиции, датирующей появление эдилов более по- здним временем.
