Книги по истории древнего Рима » С.Л.Утченко - Кризис и падение Римской республики - Глава I. От подавления «заговора» Каталины до трибуната Клодия(продолжение)
11:59
С.Л.Утченко - Кризис и падение Римской республики - Глава I. От подавления «заговора» Каталины до трибуната Клодия(продолжение)
чальник, но оба раза это было сделано «законно» в соответствии со всеми требованиями римской конституции. Он также дважды — в 70 г.90 и 62 г.91—'распускал свои войска вопреки всем ожиданиям (во всяком случае, в 62 г.), что опять-таки диктовалось обычаем и неписаными положениями римской конституции. Наконец, он еще раз получил фактически неограниченную власть, когда был в 52 г. избран консулом sine collega 92, но и на сей раз, хотя сама магистратура была неслыханной и, вообще говоря, противоречащей римской конституции, избрание его было обставлено вполне «законно». Таким образом, сам Помпеи по своей собственной инициативе ни разу не нарушил ни законов, ни традиции. Конечно, ему иногда приходилось искать «окольные пути», но он ни разу не действовал «антиконституционно», что с удивлением отмечалось еще самими древними93. Кстати сказать, «как должно» он поступал не только в подобных случаях. Таким же образом он действовал во время кампании на Балканском полуострове: одержав победу над Цезарем при Диррахии и считая, что все, что должно и как должно, уже сделано94, он не развивал успеха и получил затем Фарсал. Думается, что эта гипертрофированная лояльность не может быть признана сама по себе ни чертой гениальности, ни чертой посредственности. Она характеризует только самого Помпея, и потому из того, что было сказано о Помпее Моммзеном, наиболее меткой является, пожалуй, следующая фраза: «Он... охотно поставил бы себя вне закона, если бы только это можно было сделать, не покидая законной почвы»95. Вместе с тем Моммзен совершенно неправ, рисуя Помпея деятелем и человеком более чем посредственным, бесхарактерным, к тому же лишенным мужества. И все это лишь потому, что Помпеи не протянул руку к короне в тот момент, когда она, по мнению Моммзена, лежала от него так близко. Но, с другой стороны, едва ли более прав и Эд. Мейер, считающий, что Помпеи отказался бы — да еще без всякого притворства!— от царской короны и в том гипотетическом случае, если б она была ему преподнесена. Пожалуй, нет смысла гадать, как поступил бы в этой маловероятной ситуации Помпей, но какие у нас могут быть основания считать, что, если бы все было проведено и оформлено «должным образом», он вел бы себя иначе, чем после принятия законов Габиния и 90 App., b. с, U 121; ср. P l u t . , Pomp., 23; Crass., 12. 91 См. стр. 47. 92 D i о С a s s ., 40, 50; P l u t . , Pomp., 54; Caes., 26 Cato min., 47· A ρ p., b. с, 2, 23; S u e t., Iul., '26; V a 1. Μ a x., 8, 15, 8; Ζ о n., 10, 7. 93 Ρ 1 u t., Pomp., 46. 94 P l u t . , Pomp., 66; ср. Caes., 40. 95 Т. Μ о м м з е н. "История Рима, III, стр. 164—165. 4 С. Л. Утченко 49 Манилия или после предложения Бибула, поддержанного Ка- тоном, об избрании консула sine collega? Но основное не в этом. Представляется весьма мало вероятным основание Помпеем «принципата», если, конечно, понимать под этим термином некую телеологически организованную политическую систему, ибо в этом плане «принципат» — такая же конструкция новейших исследователей, как и «эллинистическая монархия» Цезаря96. Следует иметь в виду, что и принципат Августа — не говоря уже о Помпеевом «принципате »— представлял собою, на деле, отнюдь не заранее начертанную или целесообразно измышленную «систему», но некое политическое образование, сложившееся, во-первых, постепенно, а во-вторых, под влиянием совершенно конкретных факторов. И, наконец, совершенно неосновательны упреки — кстати сказать, в этом вопросе солидаризуются и Моммзен и Эд. Мей- ер — адресуемые Помпею в связи с его «перебежками» от одной «партии» к другой. Справедливость требует отметить, что подобного рода упреки могут быть отнесены — и неоднократно относились — к целому ряду крупнейших деятелей республиканского Рима: к Папирию Карбону, Марию, Цицерону, Гаю Меммию97 и, наконец, к Цезарю. Эти упреки свидетельствуют лишь о том, что ни понятия партии в современном смысле слова, ни вытекающего отсюда понятия партийной принадлежности в Риме не существовало. В заключение можно согласиться с утверждением Эд. Meйeра, что Помпей не был политическим мыслителем. Но, с другой стороны, ведь и политические мыслители не так уж часто бывают выдающимися государственными деятелями. Помпей же, как и многие военные люди, имел определенное понятие (и чувство) долга, был человеком дела, а не дальних политических расчетов и комбинаций. Он поступал в каждый данный момент так, «как должно» и, вероятно, мало задумывался над тем, что из этого воспоследует для будущего. Если учесть, что именно так действуют не только посредственности, но гораздо чаще, чем это принято думать, и выдающиеся деятели, с тою лишь разницей, что последним историки, мастера vaticinium post eventum, приписывают затем провиденциальное значение, образ Помпея становится для нас более ясным. Однако вернемся к событиям конца 62 г. Поведение Помпея и его действия после прибытия в Италию не принесли ему, как и следовало ожидать, никакой славы и не вплели новых лавров в его венок даже в глазах современников. Ближайшим результатом этих действий оказалось лишь то, что возвраще- 96 R. S у m е. Op. cit., р. 54, 59. 97 См. С. Л. У т ч е н к о . Идейно-политическая борьба..., стр. 22. 50 ние, ожидавшееся с таким напряженным вниманием и с такими разнообразными опасениями, через несколько дней было почти забыто и вытеснено другими, более злободневными и яркими событиями. К числу таких событий относилось, в первую очередь, дело Клодия, которое обычно изображается как характерный пример римской chronique scandaleuse, но которое с самого начала приобрело явно выраженный политический характер. По существу, это была первая, после разгрома движения Каталины, попытка «демократических» или, точнее говоря, антисенатских сил снова поднять голову и взять некий реванш за последние неудачи и поражения. Клодий, который к тому моменту, когда он совершил свое галантное преступление —он, как известно, в день праздника в честь Bona Dea, переодетый в женское платье, проник в дом Цезаря, где и происходило это празднование, на свидание с его женой98,— был quaestor designatus, кроме того имел уже довольно широкую известность как представитель антисенатаких кругов, как любимец «народа»99. Этим, очевидно, объясняется и шумно организованный поход сената против него, и более чем странное поведение Цезаря 100 во всей истории. Дело Клодия рассматривалось в сенате в январе 61 г. Было принято решение обратиться к коллегии понтификов для выяснения вопроса о том, имело ли место в данном случае оскорбление святыни (sacrilegium). Коллегия понтификов дала утвердительный ответ и сенат поручил консулам 61 г. М. Пупию Пизону и М. Валерию Мессале подготовить закон о назначении чрезвычайного трибунала для суда над Клодием101. Rogatio Pupia Valeria de incestu Clodii предусматривала выбор судей самим претором. Против рогации выступил народный трибун Кв. Фуфий Кален, который пытался вовлечь в борьбу вокруг всего этого дела даже Помпея102. Сам Клодий как квестор собирал eontiones, нападая в них на наиболее видных представителей сенатских кругов103. Rogatio Pupia Valeria в народном собрании не прошла. Сенат решил оказать дополнительный нажим; было принято постановление не рассматривать вопроса о назначении преторов в провинции и других важных текущих дел, пока не состоится голосование предложен- 98 С i c , ad Att„ 1, 12, 3; 13, 3; de dorn., 39, 104 sqq.; de har resp., 3, 4; 5, 8; 17, 37; 21, 44; pro Sest., 54, 116; in Pis., 39, 25; pro Mil., 22, 59; 27, 72; Ascon., p. 52; Schol. Bob., p. 329; 336; S u e t , IuL, 6; V e 11., 2, 45; D i о С a s s., 37, 45; Ρ 1 u t , Caes., 9 sqq.; Cic, 28. 99 P l u i , Cic, 29; Caes., 10; App., b. c, 2, 14. 100 Dio Ca ss., 37, 45; Ρ 1 u t., Caes., 10; S u e t , IuL, 6. 101 C i c , ad Att, 1, 13, 3; pro Mil., 5, 13; 22, 59; 27, 73; Suet., Iul 6. 102 C i c , ad. Att, 1, 14, 1^2. 103 C i c , ad Att, 1, 14, 5; 16, 1. 4* 51 ния сената в народном собрании104. Однако по инициативе Гортензия сенат пошел на некоторую уступку и разрешил народному трибуну Фуфию внести законопроект (lex Fufia de religione), по которому судьи для разбора Клодиева дела назначались уже не претором, но избирались обычным путем, т. е. по жребию105. Это, несомненно, более благоприятное для Клодия предложение и было принято народным собранием. После этого — в мае 61 г.— состоялся суд над Клодием. Он был обвинен Л. Корнелием Лентулом Крусом и еще двумя Лентулами!06, защищал же его консул 76 г. Г. Скрибоний Курион107. Просенатские свидетели обрушились на Клодия с обычным в таких случаях набором обвинений в равврате. Лукулл, например, дошел до того, что обвинял Клодия в кровосмесительной связи с собственной сестрой, которая, кстати сказать, была замужем за самим Лукуллом108. Цицерон, под нажимом своей жены Теренции, ревновавшей его к другой сестре Клодия109, дал наиболее неблагоприятное для обвиняемого показание: когда Клодий пытался уверить суд в том, что в день праздника Bona Dea его вовсе не было в Риме, Цицерон опроверг его алиби, сообщив, что Клодий в этот день заходил к нему домой110. Цезарь же, напротив, заявил, что о существе дела ему ничего не известно, а на вопрос о причине развода с женой отвечал, что его жена должна быть даже вне подозрений111. Во время судебного разбирательства толпа на форуме настолько явно выражала свое сочувствие Клодию, что судьи потребовали от консулов вооруженной охраны112. Но ее так и не пришлось пустить в ход, ибо, к негодованию и растерянности просенатских деятелей, Клодий был оправдан 31 голосом против 25113. Конечно, после этого немедленно был распущен слух о подкупе судей114. О полной растерянности просенатских кругов свидетельствуют отчаянные заявления Цицерона, что из-за оправдания Клодия «укрепление» государства, consensus bonorum omnium, авторитет его консульства — все это повержено в прах одним ударом115. 104 С i с, ad. Att., 1, 14, 5. 105 С ic., ad Att., 1, 16, 2; ср. pro Mil, 5, 13. 108 C i c , de har. resp., 17, 37; pro Mil, 15, 39; Schol. Bob., p. 330; 336. 107 C i c , ad Att., 1, 16, 1; Schol. Bob., p. 330. 108 С i c, pro Mil., 27, 73; Ρ 1 u t., Cic, 29. 109 ρ ι u't, Cic, 29. 110 C i c , ad Att, 1, 16, 4; de dorn., 30, 80; pro Mil., 17, 46; As со п., p. 49; Schol. Bob., p. 330; P l u t . , Cic, 29. 11l P l u t , Caes., 10, Cic, 29; App., b. c, 2, 14; S u e t , Iul., 74. 112 C i c , ad Att, 1, 16, 5; Schol. Bob., p. 330. 113 C i c , ad Att, 1, 16, 5; Schol. Bob., p. 330. 114 C i c , ad Att, 1, 16, 5; 18, 3; pro Mil., 32, 87; Schol. Bob, p. 331, 346; ср. с более осторожными высказываниями P l u t , Cic, 29. 115 C i c , ad Att, 1, 16, 6; 18, 3, 52 Дело Клодия, занявшее почти всю первую половину 61 г., для cената еще имело тот смысл, что оно давало возможность под различными предлогами оттягивать рассмотрение тех требований, которые настойчиво выдвигались Помпеем. Речь шла об утверждении ряда сделанных им в Азии распоряжений и о наделении его солдат землей116. Сам Помпей в первые дни после своего возвращения пытался установить контакт с сенатом, его выступления — и перед народом и в сенате — в связи с делом Клодия были выдержаны, по словам Цицерона, «в весьма аристократическом духе»117. Однако очень скоро ему пришлось убедиться в том, что, действуя таким образом, он ничего не сможет добиться. Следовало, как это уже стало обьгчаем в толитической жизни Рима, искать окольных путей. Приближались консульские выборы на 60 г. Одним из кандидатов был Кв. Цецилий Метелл Целер, с сестрой которого, Муцией, Помпей только что развелся118. Очевидно, не считая, что эта кандидатура может его в данной ситуации устроить, Помпей выдвигает нового претендента— Луция Афрания, бывшего его легатом в Азии119, причем не останавливается перед самым беззастенчивым подкупом120. Вообще в развернувшейся предвыборной кампании подкупы достигли таких масштабов, что последовало два сенатусконсульта, а затем и рогация трибуна М. Ауфидия Луркона de ambitu 121. На состоявшихся 27 июля 61 г. выборах прошли кандидатуры Метелла Целера и Луция Афрания. Через два месяца после этих выборов, в последних числах сентября, состоялся пышный двухдневный триумф Помпея. Он красочно описан Плинием Старшим, Аппианом, Плутархом и другими авторами 122. В первый день триумфа в процессии были пронесены две огромные таблицы, на которых были перечислены крупнейшие деяния Помпея: его победы над 22 царями, распространение римских владений до Евфрата, увеличение годового дохода римского государства (благодаря податям с новых провинций) с 50 до 80 млн. драхм, празднование триумфа за победы во всех трех частях света. За этими двумя таблицами двигались нескончаемым потоком колесницы и мулы, нагруженные военными доспехами, золотом, сокровищами, художественными изделиями, драгоценной утварью, произведениями искусства. На следующий день процессия 116 D i о С a s s., 37, 49; V е 11., 2, 40. 117 С ic„ ad Art., I, 14, 2 118 C i c , ad Ati, 1, 12, 3; P l u t . , Pomp., 42. 119 P l u t . , Pomp., 34; 36. 120 C i c , ad Ati, 1, 16, 12; D i о С a s s., 37, 49; P l u t . , Pomp, 44. 121 C i c , ad Att., 1, 16, 12—13. 122 Plin., 37, 2; 6; 12; App., Mithr., 116-117; P l u t . , Pomp, 45; ср. Dio Cass., 37, 21; L i v , ep. 103; V e l l , 2, 40; V a 1. M a x , 8, 15, 8; Zon., 10,. 5. 53 состояла из «живых трофеев»: сначала были проведены толпы пленных из различных стран, затем шли знатные лица и заложники, среди которых было семь сыновей Митридата, Ари- стобул с сыном и двумя дочерьми, сын Тиграна, вожди пиратов, албанские и иберийские князья. Наконец, окруженный блестящей свитой из своих легатов и трибунов, на украшенной жемчугом колеснице следовал сам триумфатор, облаченный в тунику, которую, по преданию, носил еще Александр Македонский. Но все это было лишь красочным спектаклем в пышных декорациях. Ни сам Помпей, ни его влиятельные противники из сенатской среды не имели на этот счет никаких иллюзий. Обстановка в сенате была в данное время малоблагоприятной, и Помпей едва ли мог рассчитывать на удовлетворение своих главных требований. Ухудшались взаимоотношения между сенаторским и всадническим сословиями123, кроме того, в сенате— после провала осуждения Клодия — открыто господствовали ультраконсервативные лица и настроения. Помпей вынужден был снова искать окольных путей: он старается сблизиться с Цицероном124 и с Катоном; у последнего он даже просит двух племянниц (или дочерей) с тем, чтобы на одной из них жениться самому, а другую выдать за своего старшего сына, однако получает отказ125. Обсуждение требований, выдвинутых Помпеем, состоялось в сенате лишь в начале 60 г. Не говоря уже о Метелле Целере, и другой консул, Луций Афраний, на которого Помпей возлагал такие надежды, оказался недостаточной опорой. Враждебную кампанию открыл Лукулл, который получил, наконец, возможность свести старые счеты с Помпеем. Он выступил против суммарного утверждения сделанных Помпеем распоряжений и предложил обсуждать их в отдельности, по пунктам, что, конечно, открывало простор нескончаемым дискуссиям. Его немедленно поддержали Кв. Метелл Критский, Красс и Катон 126. Убедившись на этом примере, насколько длительной, а 'Скорее всего и бесплодной будет борьба в сенате за осуществление его требований, Помпей решил в отношении аграрного вопроса действовать иным путем. В самом начале 60 г. близкий ему трибун Луций Флавий внес проект аграрного закона127. Проект затрагивал земельные наделы сулланского и даже гракханского времени; вопрос ставился так, что земля 123 С i c , ad Att., 1, 17, 8—9; 2, 1, 7—8. 124 C i c , ad Att., 1, 12, 3; 1, 14, 3; 1, 16, 11; 1, 17, 10; 1, 19, 7. 125 Ρ 1 u t., Cato min., 30; Pomp., 44. 128 D i o С a ss., 37, 49; Ρ 1 u t., Luc, 42; Pomp., 46; Cato min., 31; App., b. c, 2, 9; Vell., 2, 40; Suet., Iul., 19. 127 C i c , ad Att., 1, 18, 6. 54 должна покупаться в течение пяти лет на доходы от vectigalia с тех новых провинций, которые были завоеваны Помпеем128, Цицерон выступил в защиту аграрного законопроекта, оговорив в нем, однако, ряд существенных изменений129. Но против закона ополчился на сей раз не только вечный оппозиционер из консервативного лагеря — Катон, но и консул 60 г. Кв. Метелл Целер130. Борьба вокруг законопроекта была столь ожесточенной, что Флавий, желая сломить упорное сопротивление Металла, прибег к крайнему средству: заключил консула в тюрьму131 и запретил ему сноситься с сенатом. Помпею пришлось исправлять промах своего не в меру ретивого сторонника и отказаться от проведения аграрного закона132. Таким образом, Помпей пока терпел неудачу за неудачей. Положение его становилось критическим: контакт с сенатскими кругами не налаживался, более того, пропасть заметно расширялась, и казалось, ничто не может ее заполнить. С другой стороны, он не мог и не хотел отказаться от своих требований, реализация которых была тесно связана со всей его репутацией и его положением в государстве, даже если это положение определять как primus inter pares. Помпей, кстати сказать, проявил в этой столь неблагоприятно сложившейся для него ситуации политическую осмотрительность, гибкость и целеустремленность. Очевидно, теперь следовало искать других возможностей. И эти возможности были им найдены. * * * В июне 60 г. возвратился из Испании в Рим Юлий Цезарь 133. Он возвратился оттуда богатым человекам, хотя перед своим отъездом был настолько опутан долгами, что кредиторы не хотели выпускать его из Рима, и только после того, как Красс поручился за него на сумму в 830 талантов, ему удалось отправиться в свою провинцию134. В Испании он вел удачные военные действия, подчинил непокорные еще Риму племена лузитанов и каллаиков 135 и активно действовал в области внутреннего управления: урегулировал отношения между кредиторами и должниками (не забыв при этом и собственных интересов) 136 и добился через сенат отмены податей, наложенных на местное население при Кв. Метелле Пие137. 128 P l u t . , Cato min., 31. 129 C i c , ad Att., 1, 19, 4. 130 P l u t . , Cato min., 31; Dio Cass., 37, 50. 131 Dio Cass., 37, 50; cp. C i c , ad Att., 2, 1, 8. 132 D i o С a s s„ 37, 50. 133 C i c ad Att. 2 1 9. 134 P l u t . , Caes.,'5;'ll; Crass., 7; App., b. c, 2, 1; 8. 135 D i o Cass., 37, 52; 44, 41; P l u t . , Caes., 12; Li v., ер. 103. 136 Ρ 1 u t., Caes., 12. 137 [С а e s]., b. Hisp., 42. 5 «Совершив эти дела, получившие всеобщее одобрение,— пишет Плутарх,— Цезарь выехал из провинции, где он и сам разбогател и дал возможность обогатиться во время походов своим солдатам, которые провозгласили его императором»13». Цезарь вернулся из Испании весьма спешно, не дождавшись даже своего преемника по управлению провинцией139. Причина его торопливости заключалась в том, что он решил выставить свою кандидатуру на предстоящих консульских выборах. Однако существовало обстоятельство, которое осложняло вопрос о баллотировке его кандидатуры: Цезарь, поскольку он был провозглашен императором, мог претендовать на триумф, но в этом случае он не имел права вступать в город, считался «отсутствующим» (absens) и потому, в свою очередь, не имел права выставлять собственную кандидатуру на выборах 140. Стремясь найти выход из положения, Цезарь обратился в сенат с просьбой разрешить ему заочно домогаться консульского звания, и так как на сей раз имелись основания рассчитывать на благоприятное отношение многих сенаторов, то неутомимый ревнитель республиканских традиций Катон выступил с явно обструкционистской речью, которая продолжалась целый день. Сроки истекали и больше терять времени было нельзя. Поэтому Цезарь принял решение отказаться от триумфа, получив, таким образом, возможность войти в город и выдвинуть свою кандидатуру 141. Наиболее непримиримая по отношению к кандидатуре Цезаря группа сенаторов во главе с Катоном выдвинула в качестве противовеса кандидатуру М. Кальпурния Бибула, который уже был коллегой Цезаря по эдилитету и претуре. Их отношения были далеко не дружественными142. Кроме того, желая обезвредить Цезаря на будущее время и вместе с тем считая, что он, несомненно, будет избран, сенат еще до выборов принял решение, согласно которому будущим консулам после истечения срока их полномочий назначалось не управление той или иной внеиталийской областью или страной, как это обычно делалось, но лишь наблюдение за лесами и пастбищами 143. В результате выборов прошли обе кандидатуры — и Цезарь, и Бибул — причем сами кандидаты и их сторонники беззастенчиво занимались покупкой голосов — на сей раз не оказался безупречным даже Катон144. 138 Ρ 1 u t., Caes., 12. 139 Dio Cass., 37, 54; Suet., Iul., 18. 140 P l u t . , Caes., 13; S u e t , Iul., 18. 141 D i o Cass., 37, 54; 44, 41; P l u t . , Caes., 13; Cato min., 31; Suet., Iul., 18; A ρ p., b. c, 2, 8. 142 Suet., Iul., 10. 143 Suet., Iul, 19. CM. Ed. Meyer. Op. cit, S. 58, Anm. 3. 144 Sue t , Iul., 19. 56 Незадолго до выборов или вскоре после них возникло обстоятельство, имевшее решающее значение для дальнейшего хода событий: заключение между тремя политическими деятелями Рима — Помпеем, Цезарем и Крассом (инициатива обычно безоговорочно приписывается Цезарю) — тайного соглашения, известного в литературе под именем первого триумвирата 145. Вопрос о дате этого соглашения чрезвычайно неясен. Безусловно прав Эд. Мейер, когда он указывает на то, что именно тайный характер соглашения вообще не дает возможности точного решения вопроса146. Он был неясен уже для самих древних. Свидетельство единственного современника событий— Цицерона, в силу своей лапидарности147, ничего не разъясняет. Все остальные сведения, во-первых, идут от позднейших писателей, а во-вторых, довольно противоречивы. Правда, почти все древние авторы, за исключением Веллея Патеркула 148, высказываются за 60 г., но Плутарх149, Аппиан150, Ливий151 и Дион Кассий152 считают, что тайное соглашение состоялось еще до выборов Цезаря в консулы, тогда как Светоний 153 относит его к осени 60 г., т. е. ко времени вскоре после выборов. Неудивительно, что и в новейшей историографии существуют различные точки зрения на дату образования первого триумвирата. Каркопино 154, Корнеманн 155, Сайм 156 и Чачери 157 стоят за лето 60 г., Эд. Мейер, хотя и не считает возможным, как уже говорилось, точно определить дату, склонен отодвинуть ее ближе к концу года 158. Однако Э. Швартц159 и некоторые другие исследователи относят образование триумвирата даже к 59 г. Все эти вопросы довольно подробно рассмотрены в специальной статье Ханслика160, но основной вывод исследования, 145 С i с, ad Att., 2, 3, 3; 2, 9, 2; ad fam., 6, 6, 4; D i о С a s s, 37, 54—58; P l u t . , Caes., 13; Pomp., 47; Crass., 7; 14; Luc, 42; S u e t., Iul., 19; App., b. c, 2, 9; Li v., ep. 103; Veil., 2, 44; Ζ о п., 10, 6. ш Ed. Meyer. Op. cit, S. 59—60. 147 С i c, ad Att., 2, 3, 3. 148 V e 11., 2, 44. 148 P l u t , , Caes., 13 sqq.; Cato min., 31. 150 A ρ p., b. c, 2, 9. 151 Li v., ep. 103. 152 D i о С a s s., 37, 54. 153 Suet., Iul., 19. 154 J. C a r c o p i n o . Histoire Romaine, II, 1936, p. 676 ff. 155 E. K o r n e m a n n . Römische Geschichte, I, 1938, S. 572. 166 R. Syme. Op. cit., p. 35. 157 E. C i a c e r i . Cicerone e i suoi tempi, II2, 1941, p. 3. 158 Ed. Meyer. Op. cit., S. 60. 159 E. S c h w a r t z . RE, s. v. Cassius Dio. 160 R. Η a n s 1 i k. Cicero und das erste Triumvirat. «Rheinisches Museum fur Philologie», N. F., 98, 4, 1955, S. 324—334. 57 согласно которому образование триумвирата следует отнести к февралю 59 г., представляется, на наш взгляд, малоубедительным. Остановимся несколько подробнее на соображениях автора. Ханслик, сопоставляя в своей статье противоречивые данные источников (и ссылаясь также на разнобой в современной историографии), возводит показания Ливия, Аппиана, Плутарха и Светония к одному общему источнику — к Азинию Поллиону. Однако последний, по мнению Ханслика, не заслуживает доверия: он — любитель театральных эффектов >и ради них готов грешить исторической точностью161'. Что касается Диона Кассия, то он, очевидно, коптаминировал Ливия и Поллиона с неизвестным нам источником, причем, будучи сам тоже чрезвычайно склонен к «эффектам», дату заимствовал у Поллиона 162. Ханслик _отдает предпочтение свидетельству Веллея Патер- кула, который относит образование триумвирата к 59 г. IT который, по мнению Ханслика, опирается на хронологические данные, идущие, возможно, от Т. Помпония Аттика, т. е. от современника событий 163. В сопоставлении с показаниями другого современника, Цицерона, свидетельство Веллея о 59 г. приобретает для Ханслика решающее значение. Из трех-четырех строк письма к Аттику164 Ханслик пытается выжать все, что только можно (и даже то, чего нельзя). Прежде всего он ссылается на обычную датировку письма концом декабря 60 г. Из письма видно, что Цицерона приглашают примкнуть к союзу, но также видно, что союз еще не существует, а Цезарь даже не добился примирения Помпея с Крассом. Цицерон думает отклонить предложение, но хочет советоваться с Аттиком. Итак, заключает Ханслик, к 1/1 59 г. Цицерон еще не дал ответа Цезарю, а последний еще не примирил Помпея с Крас- сом. Трудно предположить, что Цезарь в данном случае обманывал Цицерона и триумвират уже существовал. Письму Цицерона, настаивает Ханслик, можно верить; следовательно, примирение Помпея и Красса, т. е. заключение соглашения, произошло в начале 59 г.165 Дальше идет рассуждение о том, что изложение событий начала 59 г. может лишь подтвердить высказанное соображение о датировке триумвирата, и на основании некоторого анализа действий Цезаря и «двух фаз» его тактики Ханслик находит ;возможньщ еще более «уточнить» эту датировку и высказывается за февраль (даже за вторую половину февраля) 59 г.1б6 161 R. Η а π s 1 i k. Op. cit., S. 326—327. 162 Ibid., S. 328. 163 Ibidem. 184 C i c , ad Att., 2, 3, 3. 165 R. Η a η s 1 i k. Op. cit., S. 329—331. 186 Ibid., S. 331-334. 58 По существу говоря, главный и решающий аргумент Ханслика —соображение о том, что Цезарь не обманывал Цицерона, когда направил к нему для переговоров своего шурина М. Аттия Бальба. Если предположить обратное — все построение Ханслика падает. Трудно, конечно, гадать, «обманывал» или «не обманывал» Цезарь Цицерона; допустимы обе возможности, тем более, что союз создавался в глубокой тайне и Цезарю не было никакого расчета до поры до времени полностью раскрывать свои карты даже «перед эвентуальным участником соглашения, который, как мы знаем, все же в дальнейшем от него отказался. Во всяком случае, соображение об «искренности» или «неискренности» Цезаря никоим образом не может служить опорным пунктом при решении вопроса о датировке триумвирата. Да едва ли этот вопрос и может быть решен. К приведенному выше соображению Эд. Мейера мы можем лишь добавить сомнение в целесообразности попыток найти решение вопроса. Скорее всего дело обстояло так: точная датировка «основания» первого триумвирата невозможна (да и не нужна), поскольку он складывался постепенно, к тому же в тайне, и мы можем определить сравнительно точно лишь тот момент, когда он себя впервые «обнаружил»167. Гораздо существеннее, на наш взгляд, вопрос о причинах, обусловивших складывание подобного союза, и об его историческом значении. Объединение трех политических деятелей Рима было, конечно, не случайным явлением, а диктовалось определенными политическими интересами, причинами, событиями, т. е. определенной политической обстановкой. Укажем здесь лишь на наиболее характерные черты этой обстановки, которые позволяют понять, как и почему совпали в данный момент интересы членов триумвирата. Помпея привела в триумвират крайне «твердолобая» политика сената. Мы имели возможность проследить в общих чертах развитие этой политики после подавления «заговора» Каталины. Никакой гибкости, никакого учета реальной обстановки, никакой позитивной инициативы. Это была даже не политика наступления, но лишь политика глухой, упорной обороны, проводимая с помощью запретов, интриг, обструкций. Единственное мероприятие из числа проведенных за это время сенатом, которое имело какое-то более широкое, общественное значение и смысл,— увеличение хлебных раздач, и то было предпринято, как уже указывалось выше 168, в целях узкопартийных интриг. И наряду со всем этим — резко выраженная, часто даже без нужды подчеркиваемая консервативность, которая открыто 167 Ср. Н. A. S a n d e r s . The So-Called First Triumvirate, «Mem. of the Amer. Acad, in Rome», X, 1932, p. 55 if. 168 См. стр. 44. 59 и демонстративно провозглашалась как приверженность к пресловутым mores maiorum — понятие, давно превратившееся для рядового римлянина в пустой звук. Так было в период трибуната Метелла Непота, в период претуры Цезаря, так же было и после возвращения Помпея с Востока, когда началась его длительная тяжба с сенатом. Однако этому не приходится удивляться, если только вспомнить, каковы были фигуры людей, считавшихся в то время principes сената. Это—старый сулланец Квинт Катул; бездарный и твердолобый коллега Цезаря по эдилитету, претуре, а затем и консулату Марк Бибул; Луций Лукулл, который проявлял интерес к общественным делам как будто лишь тогда, когда он мог сделать какую-либо неприятность своему старому сопернику Помпею, и, наконец, Марк Катон, о котором Цицерон, будучи в общем почти его единомышленником, тем не менее с иронией говорил, что тот забывает, что находится не в государстве Платона, а среди подонков Ромула 169. Это были люди, с которыми невозможно было найти общий язык (попытка Помпея породниться с Катоном— и та не удалась), это была политика, которая не имела никаких перспектив. Что касается Красса, то на его решение примкнуть к триумвирату, несомненно, должна была оказать определенное влияние позиция всадников. Мы вскользь упоминали выше170 о наметившемся расхождении между всадниками и сенатом. Суть разногласий состояла в том, что всадникам пришелся не по вкусу внесенный по инициативе Катона вскоре после Кло- диева процесса проект постановления Сената о следствии над судьями, которых подозревали в том, что они брали деньги 171. Еще большее недовольство вызвала реакция сената на обращение откупщиков с просьбой отменить существующее соглашение относительно провинции Азии, так как в свое время они, увлеченные алчностью, взяли откуп по слишком высокой цене 172. Несмотря на поддержку (и даже инициативу в этом деле) Красса, а также содействие Цицерона, который хотя и считал требования откупщиков постыдными 173, тем не менее по тактическим соображениям выступал за них, из попытки откупщиков ничего не получилось, а Катон окончательно провалил все дело 174. Это и привело, как неоднократно утверждает тот же Цицерон 175, к тому, что всадники «отвернулись» от сената, 169 С i с, ad Att, 2, 1,8. 170 См. стр. 54. 171 С i c , ad Att., 1, 17, 8; 2, 1, 8. 172 С i с, ad Att., 1, 17, 9. 173 Ibidem. 1744 C i c , ad Att., 2, 1, 9. 175 C i c , ad Att, 1, 17, 8; 1, 18, 3; 2, 1, 7—8. 60 «порвали» с ним. В подобной ситуации Крассу, который вообще никогда не отличался особой лояльностью по отношению к сенату, был прямой расчет примкнуть к намечавшемуся соглашению. Во всяком случае, этот его шаг вполне совпадал с настроениями, сложившимися в данный момент среди всаднических кругов. И, наконец, Цезарь. Сторонники телеологического подхода к историческим событиям считают, конечно, что Цезарь — инициатор и организатор так называемого первого триумвирата — уже в этот период своей деятельности преследовал вполне определенные цели, а именно цели захвата единоличной, монархической власти. Подобные взгляды высказывались и в древности. Так, Цицерон (но, само собой разумеется, не в период возникновения триумвирата, а уже после смерти Цезаря) уверял, что Цезарь долгие годы вынашивал идею захвата царской власти 176, а Плутарх писал, что Цезарь под прикрытием человеколюбивого поступка (т. е. примирения Помпея с Крассом) совершил настоящий государственный переворот (μεταστήσας τήν πολιτείαν) 177. В новое время провиденциально- монархические устремления приписывали Цезарю Друман178, конечно, Моммзен 179, а позже и Каркопино 180. Но все это, в том числе и оценка самого Цицерона,— лишь позднейшие выводы ex eventu. У нас нет никаких серьезных оснований предполагать, что, примыкая к союзу трех или даже организуя его, Цезарь, кроме тех насущных и злободневных вопросов, которые подсказывались самой политической обстановкой, уже ставил перед собой какие-то более далеко идущие цели. К первым могут быть отнесены: удовлетворение требований Помпея, умиротворение всадников, стабилизация собственного политического положения. Конечно, последнее было для Цезаря первоочередной и наиболее актуальной задачей, но приступить к ее реализации он мог лишь после удовлетворительного решения двух первых . вопросов. Однако из всего вышеизложенного отнюдь не вытекает, что созданный для решения ближайших тактических задач «союз трех» не мог эти задачи перерасти. Так оно фактически и получилось. Нам кажется вполне вероятным мнение Н. А. Машкина, считавшего, основываясь на определении Дионом Кассием «союза трех» как φιλία, что прецедентами данного союза 176 С ic., Phil., 2, 45, 116. 177 Ρ 1 u t., Caes., 13. 178 См. D r u m a n n - G r o e b e , I—VI. 1899—1929. 179 Т. Моммзен. История Рима, III, стр. 168—170. 180 G. G l o t z . Histoire generale. Hist, ancienne, 3-me partie hist. Romaine, т. II, G. В 1 о с h et J. С а г с о ρ i п о. La Republique romaine de 144 ä 33 avant J. C, Paris, 1935, passim. 61 можно считать неофициальные предвыборные соглашения, довольно частые и обычные для Рима того времени. Разница лишь в том, что подобные соглашения были всегда кратковременными, в данном же случае политическая обстановка сложилась так, что «временное соглашение превратилось в постоянное и, в конечном итоге, сыграло большую роль в истории Римской республики» 181. С нашей точки зрения, историческое значение так называемого первого триумвирата заключалось в том, что он был воплощением — в лице трех политических деятелей Рима — консолидации всех антисенатских сил. Таким образом, его возникновение, независимо от тех целей, ради которых он был создан, оказывается чрезвычайно важным и даже переломным моментом в истории Рима I в. до н. э. Если и не правы те, кто считает это событие концом республики и началом монархии, то, во всяком случае, следует со вниманием отнестить к словам Катона, который в свое время говорил, что не столь была страшна для римского государства внутренняя борьба политических группировок и их главарей или даже гражданская война, сколь объединение всех этих сил, союз между ними 182. Если вместо слов «римское государство» подставить слова «сенатская республика» — ибо именно ее имел в виду Катон,— то, пожалуй, его оценку можно принять полностью. * * * Более или менее откровенные выразители телеологической точки зрения склонны видеть не только в организации так называемого первого триумвирата, но и в консулате Цезаря цепь мероприятий, сознательно проводившихся с «дальним прицелом ». Даже в сравнительно недавних работах встречаются иногда утверждения вроде того, что первый консулат Цезаря следует рассматривать как прототип его диктатуры183. Однако с подобными утверждениями никоим образом нельзя согласиться. Не говоря уже о том, что напряженная политическая обстановка и борьба, развернувшаяся в первые же месяцы 59 г., приковывали все силы и все внимание к текущим, злободневным вопросам, Цезарь в то время был настолько еще второстепенной фигурой не только среди политических деятелей Рима вообще, но и среди членов триумвирата в частности, что говорить о каких-то мероприятиях, проводившихся им в расчете на будущее единовластие, не приходится. Да и объективный анализ законодательной деятельности Цезаря за 181 Н. А. Машкин. Принципат Августа, стр. 21—22. 182 P l u t . , Pomp., 47; Caes., 13. 183 См., например, S. Ι. О о s t. The Date of the Lex lulia de repetundis. «American Journal of Philology», 77, 1956, p. 19—27. 62 время его первого консулата не дает никаких оснований для подобных телеологических выводов. Цезарь, когда он еще был consul designatus, заявил о своем намерении выступить с проектом аграрного закона 184. Очевидно, следует говорить о двух аграрных законах Цезаря, на чем настаивает Эд. Мейер, с которым можно согласиться и в том, что эти законы объединяли основные положения проектов Сервилия Рулла с теми требованиями, которые в предыдущем году столь неудачно пытался провести в интересах Помпея трибун Флавий 185. Несмотря на умеренный характер первого аграрного закона, несмотря на все попытки Цезаря сохранить лояльность по отношению к сенату 186 и его заигрывание с отдельными влиятельными сенаторами, вплоть до Цицерона и Бибула187, законопроект был встречен резко отрицательно. Сенаторов шокировало уже то обстоятельство, что, в нарушение давних традиций, консул вносит аграрные законопроекты (прецедент, неслыханный со времен полулегендарного Спурия Кассия), т. е. занимается делами, совершать которые, по словам Плутарха, более подобало бы «какому-нибудь дерзкому народному трибуну, а отнюдь не консулу» 188. Однако первый аграрный закон Цезаря действительно был умеренным и осторожным. Он имел в виду раздел государственных земель, за исключением ager Campanus189 (а также Campus Stellatis и ager Volaterranus 190). Кроме того, предполагалась покупка земли за счет средств от податей с новых провинций и военной добычи Помпея, но лишь у лиц, согласных продавать ее по цене, установленной при составлении цензовых списков191. Земельные наделы, которые могли быть получены по этому закону, нельзя было отчуждать в течение 20 лет192. Для проведения закона в жизнь предлагалось создать комиссию из 20 человек, в которую, кстати говоря, Цезарь решительно отказался войти и в составе которой руководство поручалось коллегии из пяти человек193. Внося свой проект аграрного закона в сенат, Цезарь заявил, что он даст ему ход лишь при условии одобрения проекта сенатом и что он согласен пойти на приемлемые изменения и дополнения к проекту194. Вместе с тем, чтобы поставить сенат 184 C i c , ad Att., 2, 3, 3; de prov. cons,, 17, 41. 185 Ed. Meyer. Op. cit., S. 62—63, Anm. 1. 186 S u e t , Iul., 20; Dio Cass., 38, 1—2. 187 С i c, in Pis., 32, 79; App., b. с, 2, 10. 188 P l u t , Caes., 14; cp. Pomp., 47; Cato min., 52. 189 D i o Cass., 38, 1. 190 C i c , ad fam„ 13, 4, 2. 191 D i o Cass., 38, 1. 1 9 2App. b.c. 3 2 7 193 C i c , ad Att.,'2,'7,'3—4; Schol. Bob., p. 263; D i о С a s s., 38 1. 194 D i o Cass., 38, 1-2. 63 под контроль общественного мнения, Цезарь впервые ввел регулярную публикацию отчетов о сенатских заседаниях и народных собраниях195. Однако все эти меры не помогли. Когда, после длительных проволочек, все же в сенате, наконец, состоялось обсуждение аграрного законопроекта, то ряд сенаторов высказался против, а Катон, применив излюбленный им способ обструкции — выступление с речью, длящейся до конца заседания,— пытался вовсе сорвать голосование законопроекта. Цезарь отдал распоряжение об аресте Катона, но поскольку вслед за этим большинство сенаторов стало покидать заседание, Цезарю пришлось фактически отменить (через одного из трибунов) свое распоряжение и распустить заседание, заявив, что отныне ему ничего не остается, как обратиться к народу 196. Сенатские круги, верные своей тактике, попытались и в данном случае организовать «глухую оборону». Бибул и трое поддерживавших его трибунов 197 на основании наблюдений за небом говорили о неблагоприятных знамениях и со дня на день откладывали созыв комbций; наконец, Бибул объявил, что вообще все дни текущего года являются feriae, следовательно, не годятся для проведения народных собраний198. Цезарю пришлось назначить день голосования вопреки этим запретам. Сенаторы, собравшись в доме Бибула, решили оказать противодействие в самом народном собрании. Однако, когда Бибул появился на форуме еще в тот момент, пока Цезарь выступал с речью перед народом, произошла свалка: консульские фасцы Бибула были сломаны, сопровождавшие его трибуны ранены, а Катона, пытавшегося говорить с трибуны, дважды выносили на руках199. После этого закон был принят. Попытка Бибула на следующий день добиться сенатусконсульта, объявляющего, на основании формальных моментов, закон недействительным уже не имела никакого успеха200. Более того, когда Цезарь обязал сенаторов дать клятву в соблюдении принятого закона, то после недолгого колебания даже самые ярые противники как закона, так и лично Цезаря —· в том числе и Катон — вынуждены были поклясться201. После этого были проведены выборы комиссии 20, в которую вошли Помпей, Красс, М. Терен- ций Варрон и др.202 Войти в состав этой комиссии — даже в ее 64
Ваши записи произвели на меня огромное впечатление, заставили думать по-другому. Продолжайте свои творческие поиски, а я буду следовать за Вами! http://ksikazan.ru/ - деревянное строительство , http://www.nova-ekt.ru/ - строительство сколько . http://www.cosmos-print.ru/articles/nemnogo-cveta.htm - Абсолютно все , http://ingsis.ru/ - фонд жилищного строительства ,
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
